часто вполне хватает сопоставлений и оценок физических потенций и волевого тонуса в ритуальных столкновениях-демонстрациях. Уже у высокоорганизованных (стадных) животных, млекопитающих и птиц, физические столкновения ограничиваются «политикой» – конфигурированием иерархий «доминирования/подчинения» посредством ритуализованного поведения. Соответственно, насилие у социальных животных, включая человека, можно интерпретировать как процесс навязывания своей воли другим через демонстрацию силы.
Какой воли? Воли к власти, где последняя и образует основу и биополитики (в мире животных), и политики (у человека). Насилие всегда «политично». Можно говорить лишь об уровне политики: макро-политики на уровне больших групп или же микро-политики на индивидуально-бытовом, – везде насилие движимо импульсами определения лидеров и иерархий.
Агрессия и насилие, таким образом, – неотъемлемые элементы конфигурирования социальных отношений. Неблаговидную репутацию им присвоили мыслители радикально-гуманистического, демократического толка – от Руссо до Фромма, которые все грехи списывали на «бесчеловечную социальность». В этой традиции право, культура, мораль, социальная норма – меры насилия, способы организация насилия, отчуждение части свободы одной общественной силы в пользу другой.
Однако есть насилие, так сказать, «полезное» и необходимое как для социального целого, так и для целей формирования индивидуальной самосознательной душевности. Это общественно-организованное психическое принуждение, на чем, собственно, и базируется любое сообщество, – «безличные резервуары внешней воспитывающей воли, то скрывающиеся за неуловимым обликом "приличия" и "такта", то проявляющиеся в потоке "распоряжений" и "законов", то поддерживаемые простым и безличным "осуждением", то скрепляемые действием целой системы организованных учреждений».40 Соответственно, в понимании «закона» и «нормы» на первый план выходит не ограничение и насилие, а то, что полагается здесь целью: «благое самозаставление» и «пресечение». «Закон» и «норма» – формулы зрелого правосознания, закрепленные мыслью, выдвинутые волей, идущие на помощь незрелому, но воспитывающему себя правосознанию. Физическое воздействие здесь – крайняя стадия заставляющего принуждения, задача последнего – пресечение душевного механизма ненависти и вражды, стремящегося вырваться наружу и закрепить себя в непоправимых поступках.
Таким образом, есть социально регламентированное насилие и преступление, т. е. неразрешаемое насилие, преступающее пределы социальных норм и законов. Обе разновидности насилия теснейшим образом, можно сказать «диалектически», взаимосвязаны:
– социально регламентированное насилие (нормы, законы) направлены на пресечение социопатий и поддержание условий социального баланса на основе исторически данной рациональности;
– социопатии
Ильин И. А. О заставлении и насилии http://www.philosophy.ru/library/il/01/00.html
