на антиквариат вещицами вроде печатной машинки и больших песочных часов.
– Знаете, что это? – Остановившись напротив одного из комодов, Олег Васильевич кивнул на вертушку с иглой.
– Патефон? – предположил Коля.
– Ну почти. Это проигрыватель. Условно говоря, усовершенствованный патефон.
– Можно посмотреть? – Коля кивнул на пластинку.
Гончар аккуратно достал из розового бумажного конверта с изображением микрофона виниловый диск и зажал его между раскрытыми ладонями.
– Держать нужно вот так, ведь если пальцы попадут на дорожки, останется жирное пятно – и игла будет спотыкаться.
Коля осторожно взял у него из рук пластинку и надел на металлический штырек вертушки.
– Раритет, – с чувством сказал он.
Гончар довольно рассмеялся.
– У меня этого раритета полон дом.
Мелодичная легкая песенка на английском языке годов шестидесятых или около того наполнила комнату.
– Don’t take this heaven from one. If you must cling to someone, – подпел Олег Васильевич высоким голосом. – Now and forever. Let it be me… Любимая песня моей сестры Оленьки. Кто ее только не исполнял! И Эверли Браверз, и Нэнси Синатра, и Шер с мужем, и Том Джонс, и Боб Дилан, и Хулио Иглесиас, и даже сам Пресли, Демис Руссос. Но на самом деле песня французская. Я пишу под нее новую книгу. И собираюсь так и озаглавить ее, потому что эта книга, как и песня, о верности сделанного выбора.
Заметив, что Люся разглядывает на стене одну из картин, Гончар поспешил к ней.
– Эта картина называется «Ежевичные сны». Мне ее подарила одна коллекционерша. Сказала, что она принесет мне вдохновение и бессмертие. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что бессмертие возможно?
Люся пожала плечами, не понимая, при чем тут сны. На картине был лишь однотонный прямоугольник цвета ягодного мороженого.
– Вроде нет.
– Ну понятно. – Он весело махнул рукой. – В ваши годы о таком не думают. Но согласись, мы же действительно слишком привязываемся к своей физической сути и совершенно забываем про содержание. А оно, хоть и подвержено временны́м изменениям, разрушается совершенно иными способами.
И тут же, покосившись на Колю, писатель неожиданно громко расхохотался.
– Не пугайтесь! Вам не придется со мной скучать. Я только с виду старый, нудный и дурной, но со мной может быть интересно.
– Я и не думал пугаться, – встрепенулся Коля. – У вас удивительный дом.
– Садитесь. – Олег Васильевич указал на софу с изогнутой спинкой под окном. – Давайте перейдем к делу. Знаете, почему я позвал вас сюда?
– Вы пишете книгу, – ответила Люся, опускаясь на софу рядом с братом.
– Верно. Я написал около двух десятков книг, но самую главную все время откладывал на потом. Больше откладывать некуда.
– Вы больны? – вежливо поинтересовалась Люся.
– Милая,
