Благодаря не требовавшему топлива ядерному турбореактивному двигателю, он мог барражировать в атмосфере Сатурна на протяжении многих месяцев, то погружаясь в её глубины, то взлетая практически к самому космосу. Его короткие стреловидные крылья прекрасно подходили для полёта в условиях ураганного ветра, бушующего в верхних слоях газовой оболочки планеты-гиганта. Он был оснащён десятком различных приборов для изучения атмосферы, её структуры и состава. Полёт зонда целиком управлялся бортовым компьютером, всё, что требовалось от нашей научной группы, – лишь ставить перед ним задачи, и умная машина самостоятельно выполняла их без какого-либо вмешательства человека. Оказываясь в зоне видимости приборов корабля, зонд отправлял на его борт пакеты с полученными данными.
– Мостик, это лаборатория, мы получаем видеосигнал с «Ахиллеса» – не хотите взглянуть?
– Мейс, можешь вывести на экран? – спросил Андерсон, обращаясь к инженеру.
– Конечно, босс.
Вильямсон немного поколдовал над своим пультом, и через пару секунд на одном из экранов перед нами появилась картинка с камеры зонда. Мы сгрудились вокруг монитора – каждому хотелось лично, своими глазами увидеть, что же творится там, внизу, в недрах этого далёкого, чуждого нам мира.
«Ахиллес» летел среди бескрайнего моря из желтовато-оранжевых облаков, окружённый ими со всех сторон, – крошечное творение рук людских в недрах гигантской газовой планеты. В промежутках, свободных от туч, сверху над зондом то и дело мелькали лоскуты кристально-чистого голубого неба, внизу же атмосфера по мере увеличения плотности приобретала сначала жёлтый, а затем красно-бордовый оттенок.
– Это… это прекрасно! – выдохнула Кусто.
– Невероятно, небо совсем как на Земле, – сказал я.
– Атмосфера состоит в основном из водорода и гелия с примесями метана и аммиака. Мы ожидали увидеть нечто такое, – тихо сказал Андерсон.
– Вот бы мы могли спуститься туда, увидеть всё это своими глазами! – мечтательно промолвила Кусто.
– Было бы классно, – согласился Рик, – жаль, что, скорее всего, это была бы дорога в один конец. Чтобы выйти на орбиту Сатурна из его атмосферы, взлётному модулю потребуется развить скорость двадцать пять километров в секунду. И это без учёта гравитационных и аэродинамических потерь. Это чертовски много, в три с лишним раза больше, чем на Земле.
– Что ж, думаю, на этом можно подвести итог под операцией по спуску «Ахиллеса», – произнес Андерсон. – Вы отлично поработали, друзья, теперь дело за научной группой. Все свободны, можете идти отдыхать.
Народ стал медленно расходиться, покидая рубку корабля. Я же, будучи вахтенным, остался на мостике – меня ожидало впереди ещё четыре с половиной часа дежурства.
– Я, пожалуй, подзадержусь ненадолго, послежу ещё за телеметрией и всё такое, – сказал Харрис.
Мы остались на мостике вдвоём. Я устроился в своём кресле,
