я знаю, как он ненавидит меня. И он думает, что я боюсь его ненависти. А ведь я ее не боюсь!
– У тебя была какая-то история с его шурином Керсоблептом?
– Да, – Филипп пренебрежительно махнул рукой, – была такая история. Это еще когда я воевал во Фракии. Да стоит ли вспоминать такие давние времена? Но Харидем помнит. А и всего-то было, что я этого фракийского царька Керсоблепта прогнал из его царства. И сколько же кричал тогда по этому ничтожному поводу Демосфен! «Филипп обманщик, Филипп ведет коварную политику, не верьте Филиппу!..» А Филиппу просто была нужна Фракия. Как, впрочем, и Афинам. Они же всюду поселили там своих клерухов[31].
– Значит, что ж, будешь осаждать Афины?
Демад умел пить. Кудрявый мальчик-виночерпий то и дело подливал вина в его чашу. Но Демад, хитро и проницательно поглядывая на Филиппа, сохранял хорошее настроение и светлую голову.
– Осаждать Афины? – чуть усмехнувшись, ответил Филипп. – А зачем? Я бы мог сделать с ними то же, что с Фивами. Но предпочту мир.
– Ты будешь просить мира?
– Я предложу мир.
– Поверят ли они тебе?
– Мне, может быть, и нет. Но тебе, Демад, клянусь Зевсом, поверят.
Демад задумчиво поворачивал в руках золотую чеканную чашу.
– Мне? Ты поручаешь уладить это дело мне?
– Не даром, Демад, не даром. Сейчас я уже разбогател и могу отблагодарить за услугу.
– Или ты не надеешься победить афинян?
Филипп засмеялся:
– Если им захочется так думать, пусть думают так. Но я не буду воевать с Афинами. И если они согласятся заключить мир, я отпущу афинских пленников без выкупа.
– А все-таки, – настаивал Демад, – ты мог бы разбить Афины?
– Мог бы.
– И ты этого не сделаешь?
– Клянусь Зевсом, нет.
– Да, – печально вздохнув, сказал Демад, – я вижу, что время Афин прошло.
Вскоре Демад отправился в Афины послом Филиппа с предложением заключить мир.
Демад в Афинах выступил очень убедительно.
– Продолжать войну уже на территории Афин опасно. Вы знаете, граждане афинские, что из этого получилось в Фивах. Кроме того, пусть вспомнят граждане афинские, что две тысячи афинян у Филиппа в плену, а денег на выкуп нет!
Снова шумела толпа на Пниксе. Снова стали слышны голоса сторонников Македонии, и звучали они все громче, все настойчивее. Кончилось тем, что афиняне стали склоняться к тому, чтобы принять предложение Филиппа.
Харидема, который и слушать не хотел о мире с Филиппом, сместили. На его место поставили Фокиона, спокойного, благоразумного, уважаемого в Афинах человека. За то, что он постоянно говорил, что думал, за то, что никогда не обманывал доверия афинян, его прозвали Фокион Честный.
Фокион всегда считал, что надо ладить с Филиппом, что
