они? – спросил я, потому что хижина выглядела совсем заброшенной и над длинной железной трубой (словно снятой с одной из первых паровых машин) не было видно никакого намека на дым.
– Они где-нибудь в горах, – объяснил Брайен. – Вечером должны вернуться.
Когда мы добрались до хижины и вошли внутрь, нашему взору предстала каморка площадью примерно двенадцать квадратных метров. В ней были две деревянные койки, словно вывезенные из какого-нибудь малоизвестного концентрационного лагеря худшего рода. В одной стене было широкое окно с зеркальным стеклом (неожиданная роскошь), из которого открывался великолепный вид на всю долину, а напротив коек помещался очаг. На первый взгляд казалось, что, когда наш багаж будет внесен внутрь, всем нам, включая охотников, придется спать снаружи. Однако после долгих трудов и споров удалось разместить вещи так, что койки и часть пола остались свободными. Тем не менее было очевидно, что семерым тут, мягко выражаясь, будет крайне тесно. Охотники оставили на столе записку, в которой они приветствовали нас и сообщали, что приготовили растопку и принесли воду, за что мы были им чрезвычайно благодарны. Пока Джим с Крисом возились со своей аппаратурой, мы с Брайеном натянули над очагом веревку, развесили мокрую одежду, развели огонь и поставили чайник.
Небо становилось все чернее, начало смеркаться, над озером заскользили клочья тумана. Мы зажгли лампы и в их мягком желтом свете принялись готовить ужин. Вдруг послышались голоса, – казалось, что говорят за стеной, но когда мы вышли, то в сумерках с трудом различили три фигуры, которые двигались вдоль берега метрах в четырехстах от нас. Мы обменялись приветствиями, потом вернулись в дом, поставили чайник для охотников, и минут через пятнадцать они присоединились к нам.
Говорить о ком-нибудь, что он типичный представитель своей страны, неверно, ибо в каждой стране вы найдете множество разных типов. И все-таки я бы назвал этих троих типичными новозеландцами. Высокие, мускулистые, лица и руки обветренные. В своих плотных рубашках, вельветовых штанах и тяжелых ботинках, в надвинутых на глаза помятых шляпах, с ружьями за спиной они выглядели чрезвычайно лихо. Правда, они не принесли с собой окровавленных туш, но это меня не удивило; Брайен уже успел нам объяснить, что убитых оленей оставляют на месте отстрела.
Чтобы хоть как-то контролировать численность оленей и опоссумов, Управлению природных ресурсов пришлось бы содержать целую армию штатных охотников, а на это нет средств. Но ведь есть множество охотников-любителей, и среди них управление набирает людей, которым оплачивают издержки и позволяют охотиться в районах, где развелось слишком много вредителей. Так что охота, с которой возвратились наши новые знакомые (по-видимому, не очень-то успешная – они убили всего шестнадцать оленей), преследовала две цели: охотники получили удовольствие и помогли сократить поголовье оленей, грозивших наводнить долину и погубить такахе.
Плотно закусив и напившись чая, мы расселись перед гудящим пламенем (ночь была на редкость холодная), и я откупорил
