Давай, тятя, в ванной жить? Только ты, тятя, мокрый какой-то, я попил, хорошая вода, не очень будешь грязный. Я тебя потом помою на руке там, ну хоть не весь будешь, а то мокрый, смиялся прямо, зачем ведь. Язык же вон, и не пользуешься.
И потом, как тятя, пойду за стол, и там делать все. Трудно, но я посижу, а то один ты как. Надо все вдвоем.
Играть
Тятя, мине очень надо, чтобы шоколадка. Давай, чтобы шоколадка настала. Чтобы вот была и лежала тут. Давай ты себе купи мене играть. А она полежит, и ты доешь, и мне шарик скатай, я уже знаю. Это хитрые очень, я всеремя там ловил, а он бегает, и куда-то все прячутся, прямо не знаю. И холодильнике два, и за коробку и в кровати тоже потерял много. Давай чтобы или я вот тут синюю поймаю мышку, у мене тоже есть. С ней не очень интересно, толстая, но тоже могу. А лучше шоколад. Нее, я не буду, мне масла дай.
Это вот злая рука.
Вот эта вот и та тоже, они злая рука и ее злая помогала. Вместе в воду совались, а тятя бедный, и следом, не мог ведь без рук. Там в ванну бросал всякое и руки туда, все стирал, а тятя, а я сбоку, а они, их кусал, знаешь, вот прямо тут, и набил их тоже, они уу.
А меня потом одна взяла, вторая всего водой поливала. Грозили. А я потом сушил, а тятя бедный ведь стоял, пока не достирали. А потом-то тятя их научил, они вот, я смотрю, а тятя меня берет. А руки, кабута, те же самые. Не понимаю я, но пусть.
И вот тут вот к ногам прилипло! Штшта. Штаны! Я буду это, и догоню, как смелый, оторву, и бросался, а как остановится, сразу неинтересно. Только если тапок, но тогда я уже боюсь. Тапки злые. Кусал там один, молчит, а иногда ходит и мимо летает, если балуюсь. Не больно, мяхкий, но все равно.
А то, бываит, вечером, ну когда, а я как волк опять буду, только прыгать и вою. И на луну кабута, тока луна где двери и я на уголок сверху повою, и немножко медведь. Поцарапаю тут, другие медведи посмотрят – Турецкий и не пойдут. А я самый сильный тогда, а тятя ругается, что выл, но я пойду де темно, и там свою. Немношко же если, можно, даже тятя поймет. Нет медведя лучше волка, если котик. Тоже так играть можно.
Кто за главного
Как за главного, так я. Уходишь вот за большую дверь и сидишь там, бывает, долго, а потом обратно, и меня за большого всегда оставляешь. Вот и буду. Я вот, все бы знали, тоже устал – хвост мыл, руки мыл, штаны мыл, живот даже мыл, и на лице там за ухом – мыл! И поспал. И еду поел, и в мешке все проверил, и вермишель за плиту прогнал, и еще помою хвост. Все как следует! Как большой.
А тут надо все опять следить, так не пускал! В ванну закрылся, там плещет. А я! В комнату закрылся, и там в пол веник шуршал. А я! Я же, тятя, не просто посидеть, я смотрю, чтобы как следует, а то вдруг перепутаешь и не так все будет. И ванну унесешь куда-нибудь, а как будем потом. Или там вот веник не так держишь, вдруг и уметешь все, а когда пусто, и негде делать все, чтобы жить. Как будем – тятя, я и стены? Негде спрятаться, а надо.
Тогда раз плохо смотрел, а ты стол туда унес, и за ним еще диван потом, совсем все не так сделал. Еще ничего. А еще потом меня в клетку сунул, а пока не видел – и дом весь спрятал, теперь другой вокруг наделал, а я там тоже любил, даже пусть всякие еще другие тетеньки были, я
