списать с Себя апостолу Луке, искусному живописцу, несколько изображений Своих и обещала, что с этими изображениями-иконами Ее пребудет всегда Ее благодать.
Люди искали новыми и новыми изображениями выразить переполнявшее их к Пречистой Деве чувство восторга и любви. Лучшие художники на своих полотнах старались в красках выразить слагавшуюся в их душе мечту о Пречистой Деве. В тихих кельях монахи-иконописцы изображали на темных досках в несовершенном по живописи, но дышащем верой и умилением образе лик Пречистой.
Однообразен темный цвет,
И дремлет краска вековая;
Но в этом греческом письме,
Но в этой простоте старинной
Есть тайна, внятная душе,
С приветом для мольбы невинной!..
Родное что-то говорит
В чертах, по-видимому, хладных;
Святая милость их манит
Призванье песней безотрадных;
На сердце, сжатое тоской,
Они наводят умиленье,
Они шлют горестям покой
И укрощают дум волненье.
В иконах Богоматери верующие люди, их писавшие, отразили Пречистую Деву в разные минуты духовной Ее жизни. <…>
Вот Она с тоской взирает на крест Своего Сына (Ахтырская). Вот прижимает нежно обеими руками к щеке головку Младенца (Касперовская). Вот, держа правой рукой Младенца, левую в скорби прижимает к голове – обычный жест тяжко страдающих людей («Утоли моя печали»). Вот крепко-крепко обхватила и держит обеими руками протянувшего у Ней на груди Свои руки Младенца, точно боясь, что Его отнимут от Нее, – как готова Она принять на руки и держать в материнских объятиях всякого человека, которому грозят волны мира («Взыскание погибших»). Вот показывает Она сидящему у Ней на коленях, одетому в рубашечку Христу небольшой крест, за который Он схватился ручонкой; а около, на столе, стоит чаша, таинственная чаша, которую Он должен испить (Козельщанская). Вот держит царственно сидящего у Ней на руке, как на престоле, Младенца, Который благословляет, как Бог, правой ручкой, и Сама с царственным видом дает людям благословение (Смоленская). Вот склонилась к Сыну головой и держит в левой руке ветку расцветших цветов («Неувядаемый Цвет»). Вот держит от рук к плечу, обхватывая в то же время Младенца, лестницу, как знамение того, что Она служит связью между землей и небом (Путивльская). Вот восседает на троне в одежде царицы, и на коленях Ее, тоже как на троне, никем уже не поддерживаемый, Младенец. Он положил ручки Свои на головы коленопреклоненных начальников русского монашества, преподобных Антония и Феодосия, а Сама Она опустила Свои руки на их рамена (Печерская). Вот со скорбным лицом держит свободно лежащие в Ее руке обе ручки Младенца, точно скорбит о предстоящей Его участи, но уже согласна отдать Его в жертву (Страстная). Вот покорно поникнула головой, поддерживая руками семь стрел, пронзивших Ее сердце (Семистрельная). Вот печальная прильнула головой к головке Иисуса, ласкает щечки Его перстами, и так оба замерли – Пречистая Мать и Божественный Сын – в предчувствии грядущих мук (Петровская). Вот сияет
