а призвать к соответствующим преобразованиям»
Римский папа Бенедикт XVI1.
«Политическое сообщество, если оно озабочено общим благом, которое предполагает отношение ко всем людям, как к незаменимым, уникальным личностям, иконически выражает божественное»
Папаниколау Аристотель 2.
I
Если бы предложили назвать нечто, что, по мнению «традиционалистов», негативно характеризует западную культуру, квинтэссенцию всего, что отторгается ими, как явление чуждого духа, то, без сомнения, их выбор падет на «права человека». Действительно, что может быть более близким сердцу западного обывателя, чем эти священные для него два слова, с которыми одновременно сочетаются демократия, человеческое достоинство и культ закона?
Напротив, что более вызывает негодование в сердцах тех, кто именует себя «российскими патриотами», чем «права человека», с которыми связывают индивидуализм западной культуры, отвергающей коллективистские формы, столь любимые ими, правовой формализм, убивающий, по их твердому убеждению, дух братской любви, политическое равенство граждан, откровенно противополагаемое столь излюбленной в определенных кругах монархии, без которой, как уверяют, возрождение России, воссоздание ее славы и сама будущность – невозможны?
Конечно, в этих оценках немало правды: в том виде и с тем содержанием, с какими «права человека» на протяжении последнего столетия повсеместно насаждаются, есть много того, что неприемлемо с точки зрения нормального человеческого сознания. Можно сколь угодно долго и пространно размышлять о «правах» на аборт, эвтаназию, однополый «брак», употребление наркотиков, зоофилию и т.п., но для воспитанного на нормах христианской морали человека все это – глумление над Божьим творением и мерзкий анекдотический фарс, который почему-то снискал высокое благоволение закона, взявшего его под свою защиту.
Разумеется, и этот факт также бесспорен, появление в наши дни в списке «прав человека» указанных плодов общественной бесноватости, возводимых в абсолютное достоинство человека, является свидетельством того, что происходит коренная переоценка тысячелетних ценностей. Достаточно напомнить, например, что «избавление» от беззащитного младенца на протяжении тысячелетий считалось убийством и по церковным правилам, и по уголовному закону. В силу каких же причин сегодня это действие стали воспринимать как одно из наиболее «ярких» правовых достижений XX столетия? Отчего гомосексуализм, до последнего времени считавшийся, как минимум, постыдным явлением, сегодня превозносится, как величайшая победа прогресса, открывающая для человеческой свободы новые горизонты? Причем не только превозносится, но и навязывается, культивируется, становится критерием, по которому определяют способность человека жить в современном «открытом обществе».
Впрочем, здесь возникает и другой, не менее очевидный вопрос: дает ли нам то вполне законное отвращение, которое вызывают подобные новоявленные «свободы», основания утверждать, будто все они являются порождением «юридизма» и «индивидуализма» западной культуры, воспитанной и взращенной на культе законности? Так сказать, наглядным проявлением того «духовного регресса», который, как часто заявляют, возник после обособления Римо-католической церкви от Православной и многократно расширился после Реформации и возникновения различных протестантских конгрегаций.
Очевидно, для положительного ответа на него следует обосновать, во-первых, что зачатки отталкивающих нас современных «прав» наблюдались на Западе и ранее. А, следовательно, ничего нового церковный раскол в этот регрессный духовный процесс, свойственный в целом западной культуре, не внес, став всего лишь катализатором внутренних разрушительных явлений – не более того. И, во-вторых, что Восток был вполне свободен от них или, по крайне мере, успешно локализовывал отдельные проявления антихристианского духа (безусловно, навязанного извне, никак иначе!), даже если они иногда там и появлялись. А потому, возможно, имеет альтернативу «правам человека», куда более эффективную и нравственно ориентированную.
II
Надо сразу сказать, что указанные выше задачи – не из легких, поскольку исторические факты явно не дружат с этой «патриотической» теорией развития двух противоположностей – Запада и Востока. Начнем с того, что идея «прав человека» имеет куда более раннее происхождение, чем политические учения Нового времени или философские трактаты времен Французской революции, когда из уст восставших санкюлотов прозвучало: «Свобода. Равенство. Братство». Безусловно также, что своим появлением на свет «права человека» обязаны христианству, а вовсе не светским и даже откровенно антирелигиозным учениям, которые позднее для собственных нужд бесцеремонно обесценят прежнее содержание, дискредитируя и безжалостно избавляясь от него, чтобы наполнить старую форму ядом своего «молодого вина».
Тем не менее именно христианство
