етил ему творец первого ранга Игнуфитус.
– Слышал, слышал. Твои ЭРТИ1 сделали переворот не только в науке, но и в обществе, – усмехнулся коллега по Исследовательскому центру, занимающемуся разработками в области космических технологий.
– Ты же знаешь, что я работал над ними много лет, – ответил ему Игнуфитус.
– Знаю, дружище! Поэтому и рад, что твои бессонные ночи закончились полной победой разума над природой.
– Не преувеличивай, до полной победы нам ещё далеко. Сейчас проходят только заключительные испытания. Надо будет ещё много работать, чтобы довести их до ума. Мои ЭРТИ только начали завоёвывать космическое пространство, но я уверен, что их невероятные способности к воспроизводству в любых условиях и искусственный интеллект последнего поколения смогут решить все поставленные мной задачи. До конца года будет понятно, насколько это эффективная разработка.
– А ты не боишься, что их станет настолько много, что не сможешь ими управлять, и они выйдут из-под контроля? – спросил коллега.
– Нет, это невозможно. У них программа так составлена, что они самоуничтожаются при достижении критической массы и при каждом новом воспроизводстве обнуляют приобретённые нейронные связи между собой. А потом весь цикл начинается сначала, и они опять начинают делать то, что им было предписано изначально.
– А если будет сбой? Ведь были случаи, когда программа начинала сама достраивать новые блоки, и не факт, что ты потом сможешь их удалить.
– Вероятность сбоя – одна миллионная процента.
– А ты не думал о том, что когда их станет не просто много, а невероятно много, то этот мизерный процент увеличится в разы?
Творец задумался и закрыл глаза.
– Согласен, увеличится на пять единиц при воспроизводстве каждой новой сотни миллиардов ЭРТИ.
– И что потом? Ты представляешь, что этот рой самовоспроизводящихся нанороботов, поедающих все металлы на своём пути, столкнётся с планетой, цивилизация которая полностью построена на металлических машинах и конструкциях? Тогда твоя идея о сборе космического железа и возвращении на спутник роя ЭРТИ, выполнившего программу, станет проблемой, потому что внутренний контроль перерабатывающей станции распознает источники. Будет много вопросов, когда они обнаружат, что состав поглощённого металла далёк от космического. Кроме того, если рой выйдет из-под контроля, то не факт, что он не набросится на нас самих. Как ни крути, а у нас на планете металлы тоже достаточно используют. Согласен?
Зелгард дождался от коллеги кивка и вышел из лаборатории. А Игнуфитус вошёл в лабораторию, открыл сейф, взял в руки небольшой сосуд с едва заметными тёмные точками, которые хаотично перемещались в нём, и постучал по нему когтём.
– Надеюсь, дорогие мои, что та программа, которую я для вас составил, будет полностью выполнена…И не собираюсь я всем доказывать, что вы – само совершенство. Мы с вами это и так знаем, а остальные пусть терзают себя сомнениями и тревогами.
Он мерзко хихикнул, поставил сосуд на место и сел за стол. Игнуфитус развернул перед собой трёхмерный экран, на котором его создания рукотворными кометами неслись по галактике.
Прошло всего несколько недель, а они уже обросли длинными хвостами из отяжелевших от металла ЭРТИ. Они время от времени отрывались от него, коагулировались в плотные шары и улетали по новой траектории обратно домой, в приёмные пункты, сеть которых уже раскидана по галактике. Они представляли собой небольшие, не больше среднего астероида, воронки с огромным тяготением. Конечно, не таким, как в чёрных дырах, но с достаточным для улавливания направленного потока металлических капсул. Челноки ежедневно доставляли ценный груз на перерабатывающую станцию, расположенную на одном из спутников планеты Урс, где велась их сортировка, очистка и разделение на элементы.
Мгновение – и рой разделился на три части и разлетелся в разные стороны. Веер разрастался каждые три дня, и сегодня Игнуфитус сам проконтролировал деление роя и отметил на карте вектор движения каждого нового роя из них, чтобы потом рассчитать фактическое отклонение от заданного программой. Он встал, потянулся, размял затёкшие от долгого сидения мышцы и расправил крылья. Кожаные перепонки затрепетали и приятно обдули густую шерсть на теле.
– На сегодня всё. Летите, ребятки, работайте, а я приду посмотреть на вас через три дня. У меня тоже, знаете ли, кроме работы, ещё и своя жизнь есть, семья, – пробормотал он, сложил крылья на спине, которые повисли кожаным плащом, встряхнул огненной гривой и пошёл на выход из кабинета, звонко цокая копытами по каменному полу Центра. Звуки шагов гулким эхом отражались от высоких сводов и разносились по длинным пустынным коридорам.
В это время дня почти все работники были дома, спали и только такие, как он, увлечённые идеями учёные, лишённые сна и отдыха, могли рисковать здоровьем
