размахивает! Цирк-шапито какой-то! Непорядок, поручик!
Это был Феликс с романтично перевязанным лбом и той самой тряпкой в руке.
– Уверен, этот случай занесут в учебники. А панталоны твои в музей войны поместят! – сказал он и помахал у меня перед носом изящными кружевами.
Глава 4. Капель
С черепичных крыш зданий барабанили крупные капли талой воды, добавляя шаловливые нотки в четкий ритм походного марша. Рокотал барабан, ротный флейтист старался вовсю, выводя мелодию. Солдатские сапоги дружно топтали чуть сыроватую землю дороги.
– Эй, ты чего такой кислый? – Феликс смотрел сверху вниз, с седла.
Под ротмистром выплясывал красивый серый жеребец с короткой гривой и выразительными глазами.
Я устало махнул рукой. На душе было тяжко, хотя ясной причины этому не наблюдалось.
– Смотри, день какой!
Феликс тронул поводья, и конь с места взял в галоп, оставив после себя небольшую радугу в поднятых копытами брызгах из лужи.
Денек и правда был хоть куда: настоящий, весенний. Я видел, что люди как-то приободрились, исчезла эта гнетущая атмосфера, которая царила в моей штурмроте весь февраль и март. А у меня в голове витали какие-то нехорошие предчувствия, смутные и неясные.
Издалека, обернувшись в седле, ротмистр Карский крикнул мне:
– Эй, пехота! Я вперед, найду вам местечко потеплее, чтоб задницы себе не простудили!
Солдаты одобрительно погудели ему вслед. Любят они Феликса – он же у нас герой. А меня? Любят меня солдаты?
Колонна двигалась по обочине дороги. Сутулая фигура Стеценко отделилась от строя и двинулась мне навстречу.
– Поручик! – сказал он, закуривая. – Вот я тебя никак не пойму… Зима была, в окопах мерзли, жрать было нечего – ты ходил, улыбался, анекдоты травил. Сейчас солнышко, теплынь – а ты пасмурный, как тот филин. А?
Я задумался о том, почему филин может быть пасмурным, потом тряхнул головой и ответил:
– А, не бери в голову. Лучше подумай, где солдат разместим.
– Так ротмистр Карский вроде…
– Ну да, ну да… А если ночевать в поле придется? Без палаток у нас полроты завтра легкие выкашливать будет. Бегом в обоз, узнай про палатки.
Стеценко мрачно глянул на меня, выплюнул папиросу и сказал:
– Язва ты, поручик. Докурить не дал, тьфу на тебя, – он махнул рукой и пошел в направлении, противоположном движению колонны.
Я ухмыльнулся и вспомнил старую армейскую мудрость: «Чем бы боец ни занимался, лишь бы задолбался». Пускай в обоз сходит, вреда в этом никакого не будет, а вопросы дурацкие от него закончатся.
Я, придерживая шашку на боку, побежал вдоль колонны на положенное мне место – в авангард.
Ротный штандарт вяло полоскался на ветру, флейтист с барабанщиком пока не играли, отдыхая. Небольшой городок, через который мы проходили,
