был глубоко взаимодополняющим. Владимир Михайлович был тягловой силой, маятником. Большинство людей не верят в просветление конкретно для себя. Это кажется недосягаемым уровнем осознанности и развития. Как-то на исповеди мне священник сказал, что мы не верим в то, что Христос пришел спасти лично меня. Так и с просветлением – мы почему-то глубоко в своем сердце не верим, что настоящее освобождение возможно конкретно для меня. Но как я теперь понимаю, самыми действенными и трансформирующими целями являются те, которые кажутся наиболее труднодостижимыми, – завиральные цели. И идея о просветлении, которая для многих кажется недостижимой, была именно такой.
Основная идея в работе с личностью
Основной идеей ВМ в методе психологической помощи людям была не идея «приобретения», а идея «отпускания». Например, вы являетесь по каким-то причинам человеком принципиальным. Вы чувствуете, что ваши принципы – правильные, и это действительно так. Но эта правильность рождает чувство правоты, которое, в свою очередь, мешает прощать, мешает быть гибким, мешает достигать поставленных целей потому, что на подсознательном уровне воспринимается окружающими людьми как опасность. Ведь всех, кто, по вашему принципиальному мнению, поступает неправильно, вы автоматически презираете, считая, что они не имеют права на высокое звание Человека. Таким образом, то, что наработано как собственный положительный образ, на деле может разрушать.
Отпустить все – значит принять все
Идея «отпускания» не является идеей бессребреничества. Нет, мы не стремились уничтожить у себя все желания, отрезать их. «Отпустить» – означало встать на более правильную внутреннюю опору, и этой опорой не могло быть ничего временное, сотворенное.
Внутренняя психологическая опора – это идея о том, что принесет тебе счастье.
Мы не занимались психоанализом ради самого психоанализа или ради бесконечного собственного психологического тюнинга. Психоанализ, как и медитация, имел только одну цель – собственное самоосознание до его предельной точки, переходящей в бесконечность. Ну а побочным эффектом этой работы было раскрытие собственного истинного достоинства.
Меня всегда волновал вопрос о том, может ли человек, не прошедший свой путь до точки окончательного освобождения, брать на себя ответственность по передаче знания другим? Вопрос очень сложный. Как мне кажется, в этом случае учительство должно быть благословлено тем, у кого учился ты. Должна быть преемственность знания.
Когда ВМ спустя некоторое время предложил мне вести занятия, я воспротивилась. Он был скрупулезен в чистоте передачи; следил, чтобы не было искажений или подмены смысла. Кого-то ВМ обучал с упором на индивидуальные консультации, кого-то на то, чтобы вести созерцания. Например, Максима он уполномочил быть своего рода библиотекарем. Максим хранил и структурировал все диалоги, которые ВМ вел в переписке с постоянными участниками занятий. Эти диалоги наравне с
