но – сам ты остался прошлым, с прошлыми знаниями и будущими умениями, которых тебе никто не открыл.
Объявив всё это, на некоторое время голос замолчал: пока что сказал достаточно.
После чего «один» мой Перельман (бесполезный миру гений) перенесся из России униженной в «следующего» Перельмана – находящегося в России всё той же, но – уже несколько в себя пришедшей.
«Тогдашний» Перельман не имел даже примитивного компьютера, а нынешний находил себя перед большим плоским монитором.
«Тогдашний» Перельман ничего не знал о социальных сетях, а здесь у него оказалось «в друзьях» многие тысячи виртуальных людей.
И этот «тогдашний» (но оказавшийся здесь – во всех отношениях, а не только с Украиной – ad marginem) Перельман решил, что ему нечего терять. Просто потому, что у него много всего, и он может терять по частям.
Точно так и люди в позднем СССР поначалу считали, что страну – можно отдавать по частям, что сие самоедство – не разрушит целой души.
Так были обговорены предварительные условия моего будущего, без которых меня нынешнего попросту бы не было.
И вот теперь за окном была виртуальная (белая-белая) ночь моего невежества (я доподлинно знаю, что я ничего не знаю), и это самое окно располагалось в холостяцкой квартире на проспекте Энергетиков в городе Санкт-Ленинграде.
Теперь я буду называть себя «он» – так мне и вам будет удобно: представьте, что этот «он» – перед окном в другой мир.
Причём (единомоментно) – заоконный мир представляется ему (внутреннему ему) петрониевским Сатириконом, где (внешние ему) падшие сущности мечутся в поисках денег и плотских совокуплений.
Ведь этот мой Перельман никуда из моей приграничной России-Украины не делся. Незачем ехать на край света, чтобы убедиться, что и там небо синее. (Гёте, афоризмы)
– Низведи фортуну на одну ступень с тобой. Тогда (едва поймешь, что можешь больше возможного) она окажется бессильна перед тобой, – вмешался (хотя и не «своими словами») всё тот же голос.
На самом деле голос – промолчал, но – опять-таки (вы)дал мне невидимую подсказку: такие подсказки присутствуют во всём пространстве человеческой культуры. И что же следует из вышесказанного, из немного перевранной цитаты из писем к Луцилию Луция Аннея Сенеки?
Что виртуальный мир (при всей своей иллюзорности) – даёт некие возможности коммуницирования (почти что музицирования – посредством человеческой гаммы: от альфы до омеги); что виртуальные мир есть некая вербализация того языка, которому любой алфавит просто-напросто тесен.
Разумеется, виртуальность не безгранична.
Разумеется, она существует не как цель, а как инструмент; и всё же – что означает её обретение?
А ни много ни мало, что бес-полезный (ещё мгновение назад) Перельман – мог теперь (и всегда) общаться с кем угодно и стал почти что свободен в том самом пространстве человеческой культуры.
Что бес-полезный ещё пол-мгновения назад) Перельман – мог
