напрягало в Пэдучжоне всё, от воздуха, напитанного густым ароматом благовоний, до расставленных вдоль стен стражников. Их было двенадцать, по шесть с каждой стороны зала. У каждого – меч. У Нагиля, Чунсока и Боыма в руках не было ничего.
– Вы говорите от лица его величества? – уточнил секретарь. Принцесса при этих словах совсем побледнела, и Нагиль снова, вопреки воле и всем выстроенным внутри себя защитным стенам, допустил мысль о сходстве принцессы с Сон Йонг.
Проклятье.
– Согласно его первому указу, да, – кивнул Нагиль. – И я пришёл сюда с предложением для вас и Империи.
– Очевидно, ваше предложение перечеркнёт прежние договорённости между Империей и Чосоном, – секретарь склонил голову, прижал к длинным усам палец. – Что же вы хотите, генерал Мун Нагиль?
Нагиль втянул воздух через сцепленные зубы, почувствовал, как дымные благовония оседают в его горле и мешают дышать. Сожжённый рис не сдержит Дракона Дерева, смоченный в соке персика каштан не остановит Дракона Металла.
– Помогите Чосону одолеть войска Тоётоми. Продовольствие, оружие, конница – всё это будет иметь смысл, если этим будут управлять люди. Нам нужны воины Империи, секретарь.
Ван Шоужань не стал возражать.
– Всё так, генерал, но теперь, когда на троне Чосона сидит его законный живой наследник, Император не видит возможности помогать ему безвозмездно.
– Не безвозмездно, – отрезал Нагиль. Он не смотрел на принцессу, но чувствовал на себе её взгляд, ждущий, болезненный. – Его величество и Совет всё так же предлагают Империи заключить брак между вашим сыном и дочерью короля.
Принцесса зашуршала пышными юбками – стискивала шёлк в руках, понял Нагиль по звуку. Простите, ваше высочество. Не в моих силах помочь вам избежать такой участи.
– Брак с королевской дочерью – это хорошее решение, – согласился Шоужань. – Сулящее мир нашим странам. Но прежние условия предлагали Империи больше… – Он остановился, подбирая слова, и Нагиль бросил ему в ноги:
– Больше выгоды? Это правда, господин Ван Шоужань. Но таков новый порядок вещей в Чосоне.
Секретарь посмотрел на принцессу, и та вся сжалась, ссутулила плечи. Что с ней делали при дворе, когда король умер? Какими словами выдавливали из неё достоинство? Какими угрозами смачивали каждое её лакомство?
– Что насчёт его величества? – спросил, наконец, секретарь, когда Нагиль уже стискивал руки, вжимал себя в пол и не смотрел, не смотрел, не смотрел на принцессу. – Брак между ним и дочерью императора был бы ещё более благодатным условием для сотрудничества.
– К сожалению, его величество уже помолвлен, – отрезал Нагиль.
– О. – Шоужань выпрямился в кресле и потянулся к нему всем телом. – Понимаю. Вы хорошо разыграли партию, генерал. Тогда…
Шоужань замер, вгрызаясь глазами в фигуру Нагиля, и тот ответил ему прямым взглядом, в котором полыхнули искры
