всегда, но их было мало… А сейчас почему-то становится всё больше и больше… Что-то с нами со всеми происходит, не знаю…
– Я не трус, понимаешь? – Сказал в спину Вере Славка. – Я просто знаю, что если бы я кому-нибудь из них набил морду, а они бы потом меня измолотили, всё равно ничего бы не изменилось. Они над следующим стариком измывались бы точно также…
А над парником снова дружно стучали молотки…
– Знаешь, мы новый наливной маргарин сделали, – по-детски похвастался Алексей Петрович. – С повышенным содержанием растительного масла… Для таких, как мы с тобой…
– Для стариков, значит…
– Ну, я этого не говорил…
Зачихал, закашлял старый двигатель, и по улице вдоль забора участка проплыл грузовик. Поверх ограды было видно, что в нём, прикрытая полиэтиленом, лежала картошка.
– А вот и наш основной продукт питания прибыл… У нас, горожан, выращивать его ни сил, ни времени нет, а местные с удовольствием нам картошечку сбывают. Слава, тащи ведро…
– Сколько она у вас здесь стоит? – Алексей Петрович вместе с другом направился к калитке…
Машина остановилась. Со всех сторон к ней потянулись садоводы с мешками и корзинами. Бойкий старичок быстро управлялся с деньгами, успевая поругиваться с покупателями из-за малой ёмкости своего мерного ведра.
Подбежал к толпе и Славка. Старики захлопали по карманам, заспорили, кто будет платить. Славка с улыбкой наблюдал за ними. Дмитрий Павлович поднял к старику своё ведро, и картошка громко затарахтела по его дну. Алексей Петрович протянул было деньги старику, они встретились на мгновение взглядами, и рука его вдруг застыла в воздухе. Старичок, всё время что-то балагуривший, замолчал на полуслове, лицо его точно окаменело, он, не отрываясь, смотрел в глаза Алексею Петровичу, словно не мог от них оторваться.
– Что такое? – Повернулся к другу Дмитрий Павлович. – Что с тобой, Алёша?
Он удивлённо смотрел на Алексея Петровича, потом перевёл взгляд на старика. Тот тоже взглянул на него и, вдруг обмякнув, опустился прямо на картошку. Теперь все трое смотрели друг на друга и молчали.
– Поехали! – Вдруг неожиданно зычно рявкнул старик. – Федька, сукин сын, я кому сказал – поехали!
Машина дёрнулась, рванулась с места, оставив на пыльной улице недоумевающих покупателей. Старичок в кузове так и сидел на картошке, и скоро стало совсем непонятно, в какую сторону он смотрит. Алексей Петрович всё ещё сжимал деньги в кулаке, пока Дмитрий Павлович не разжал его пальцы и не убрал смятую купюру ему в нагрудный карман.
– Пошли…– Дмитрий Павлович сжал его плечо и повернул к калитке.
– Это был он, да, Дима? Это был он? – Алексей Петрович ещё раз беспомощно оглянулся вслед машине.
– Да. Он…
– Кто? Кто это был, Дмитрий Павлович? – Ничего не понимал Славка.
– Запомни его, Вячеслав… – Дмитрий Павлович прямо посмотрел ему в глаза. – В тридцать седьмом году этот человек подписал нам с твоим дедом смертный приговор.
