знаю, что ты скажешь, – произнесла она. – Ты решила переселиться туда. Мне только непонятно: зачем?
А ей и не надо было понимать. Причину знала я одна.
– Элис, вероятно, переедет сюда?
– Наверно.
– Что ж, ладно, – кивнула Мередит. – Так тому и быть.
Позже, проводив дочь, обняв ее на прощание, я вернулась в свою спальню и стала думать, как организовать свой переезд. Я перебирала вещи в ящиках комода, решая, какие из них взять с собой, какие выбросить, какие отдать на благотворительность, а сама воображала, что сказал бы мой муж, будь он сейчас рядом, как отреагировал бы на мое решение оставить дом, в котором мы с ним вместе прожили целую жизнь. Но его рядом не было. И, подобно моей внучке, я была обязана сделать то, что, в моем понимании, являлось самым правильным, – как бы к этому ни относилась Мередит.
Улыбаясь, я достала из верхнего ящика комода потертый студенческий значок, который холодной тяжестью осел в моей руке. Позолота почти стерлась, из-под нее тускло поблескивал темный металл. В каком-то смысле этот значок напоминал мне саму себя. Я тоже стала другой, изменилась, поблекла. Но этот значок хранил те волшебные чувства, что я испытала, когда получила его, за неделю до свадьбы, – правда, от человека, за которого я не вышла замуж. В нем по-прежнему таилась надежда, которая была скрыта от глаз, но запечатлелась в каждой клеточке моего существа. И этот значок заставил меня задуматься, задаться вопросом о том, а могло ли быть иначе. Впрочем, нет, не могло. Да и что теперь ломать голову? Поздно уже.
Этот студенческий значок был материальным свидетельством тяжелого урока. В жизни каждой женщины наступает такой момент, когда она должна поставить во главу угла свое счастье. Я усвоила этот урок позже, чем следовало бы, и пойду на все ради того, чтобы моя внучка избежала несчастливой судьбы.
Джулия. Не по графику
Бегство с собственной свадьбы – смелый шаг, и мне понравилось, что своим поступком я фактически сделала категорическое заявление (которое никогда не решилась бы произнести вслух: не хватило бы храбрости или самоуверенности): я не вернусь! Но, глядя в окно машины, я вспомнила, каким раздавленным был Хейз в тот вечер, когда я с ним познакомилась, в тот самый вечер, когда его бросила мать. Нельзя же просто сбежать безо всяких объяснений, правда?
– О нет, – простонала я.
– Только не говори, что передумала, – отозвалась бабушка.
– Джули! – укоризненно произнесла Сара.
– Я не передумала, – ответила я. – Я там сумочку забыла.
– Не беда, – сказала Сара. – Барбара, притормозите у церкви. Я незаметно зайду с бокового входа и заберу ее.
Но когда мы остановились, я заметила Хейза. Он стоял на краю газона и искал глазами… Меня, наверное. Я поняла, что должна с ним поговорить.
Лицо Хейза вспыхнуло от радости, когда он увидел, как я выбираюсь из машины.
– Слава богу! –
