с красной обивкой, изумительная потолочная роспись «Колесница Авроры», каминные подставки с изображением Венеры и Вулкана работы Карла Биттера[8], отлитые из позолоченной бронзы. Нобл, любимый слуга Джорджа, принес чай. Эдит опустилась в кресло Джорджа, стоявшее у пылающего камина. Ей вдруг подумалось, что Нобл выглядит очень молодо. Он служил в Билтморе с пятнадцати лет, и сейчас ему, наверно, было лет двадцать пять. Он был сообразителен, уравновешен и, вне сомнения, пользовался уважением у остальных слуг.
– Дом без него опустел, да, Нобл?
Он неспешно кивнул.
– Но вместе мы справимся, миссис Вандербильт. Мы всегда к вашим услугам, что бы вам ни понадобилось. – Нобл прокашлялся, пытаясь скрыть свои чувства. – Мистера Вандербильта всем нам будет не хватать.
– Нобл? – Эдит подумала, что, возможно, она излишне откровенна, но, с другой стороны, Нобл был фактически членом семьи. – Меня одно тревожит: похоронив Джорджа в Нью-Йорке, мы многих из вас, кто служил ему верой и правдой и находился с ним рядом даже дольше, чем я, лишили возможности проводить его в последний путь.
– За это не переживайте, мэм. Мы отслужим здесь панихиду, и наши сердца успокоятся.
Но Эдит почти не слушала его. Ее взгляд скользил по рядам книг Джорджа, и в каждой, она была уверена, хранилась частичка ее мужа. Или, пожалуй, скорее, наоборот: в нем осталась частичка от каждой из них.
– Нобл. – Эдит не хотела вовлекать слугу в беседу, но она еще не была готова остаться одна. – Тебе известно, что Джордж слыл самым начитанным человеком в стране?
Она глотнула чаю, грея холодные руки о чашку из тонкостенного просвечивающего фарфора.
– Да, мэм, я слышал об этом. И в отношении своих книг он был великодушен, всегда давал их читать другим.
Эдит кивнула, поставила чашку на приставной столик и жестом показала на резное изображение масляной лампы над гобеленом, висящим над камином.
– А тебе известно, что символизирует масляная лампа на резных орнаментах и экслибрисах Джорджа?
– Нет, мэм, не думаю, – ответил Нобл.
Тем и хорош был Нобл, лучший из лучших среди прислуги. В Билтморе каждый уголок он знал как свои пять пальцев, в этом даже Эдит не могла с ним конкурировать. Но он понимал, что ей нужно с кем-то поговорить, и потому поддерживал беседу.
– Вечное стремление к знаниям, – объяснила она. Именно поэтому на каждом экслибрисе выгравировано: «Quaero ex libris Biltmoris». Узнавайте из книг Билтмора.
– Мистер Вандербильт, безусловно, знал, как это делать, – улыбнулся Нобл.
Эдит наконец обратила на слугу взгляд, рассматривая его внешность: рыжеватые волосы, выразительные глаза, облегающий форменный жилет – одна пуговица медная, одна – серебряная, как было принято в Билтморе – безукоризненно чист и опрятен, даже в столь поздний час. Ей вдруг подумалось, что он, должно быть, очень устал за день, наполненный не только суетой, но и переживаниями.
– Спасибо,
Карл Биттер (1867–1915) – австрийский и американский скульптор.
