небольшое, не люблю стихи.
– Я не пишу на английском, – объяснил Тору, – только на японском и на русском.
– Давай на русском.
Тору напрягся, вспоминая свои стихи. В голову не приходило ничего стоящего, и он раздосадовано выдохнул.
– А ну давай, – потребовал Юмэ, – а то я всерьёз подумаю, что этот твой…как его, какой-то там «…кава» не зря смеялся.
Услышать насмешку от Юмэ было больнее, чем от диковатого Юити, поэтому Тору подошёл к задаче серьёзно. Он прочёл несколько строк из последнего стихотворения.
«Без тебя пятый год, как вечность
В очертании бури снежной.
Ты простишь мне мою беспечность
И себе бы простил, конечно»
– Ты неплох, – задумчиво сказал Юмэ, – ты же знал? Решил похвастаться?
– Вовсе нет, – возразил Тору, – тебе правда понравилось?
Похвала разлилась по сердцу нектаром.
– Я мало что понял, – силуэт Юмэ опустился на пол и сел, прислонившись к стене, – но там, вроде бы, даже ритм сохранен. Звучит хорошо, как мне кажется. Я в стихах что-то смыслю, хоть и не много и не очень-то хорошо.
– Танака-сэнсэй предложил мне вступить в литературный клуб, – вспомнил Тору.
– А ты?
– А я сбежал, сказав, что подумаю, – признался он, – мне теперь даже думать о нём стыдно.
– Ты так много думаешь, – сказал Юмэ, вздохнув, – читать стихи стыдно, общаться с людьми стыдно. Когда моешься, зажмуриваешься? – посмеялся он.
– Я, – пробубнел Тору, но, опомнившись, продолжил чуть громче, – нет, просто… Так же правда стыдно. Я подарил ему свою ручку.
– Ручку? Обычно дарят руку и сердце.
– Ручку, – Тору хлопнул себя по лбу, – какой же позор, Ками-сама, – простонал он. – Мне нужно перевестись в другую школу.
– А ведь ты наверняка когда-нибудь девушку найдёшь, – сказал Юмэ. Голос его звучал измождённо, – вы до старости проживёте непорочными душами?
– Не найду, – категорично ответил Тору, – проживу жизнь в одиночестве.
– Как грустно, что я не вхожу в твои планы, – нарочито опечаленно сказал Юмэ, – а я-то, дурак, думал, что мы стали так близки. Я рассказал тебе так много, почти как… – он вдруг осёкся, но вскоре продолжил, не давая возможности спросить, – а ты даже не видишь меня в своём будущем.
– Ты же не девушка, – всерьёз оправдался Тору, – я не могу на тебе жениться.
– Ты сказал «не могу», – Юмэ немного повеселел. Тору стало спокойнее – переживать чужое расстройство было тяжелее собственного. – Но не сказал «не хочу».
– Я не имел в виду…
– Ты покраснел, я же вижу, – Тору рефлекторно закрыл лицо и уши руками. Он, находясь в полном замешательстве, отвернулся от смеющегося Юмэ и не знал, что ответить на странное замечание.
– Ладно, ладно. Я обещал
