избранности.
«Юмэ тоже был избранным», – подумал Тору, споткнувшись о пропущенную ступеньку. Точно. Сегодня ему ни в коем случае нельзя отвлекаться от настоящего момента, иначе с ним непременно случится беда. Если пропущенная ступенька почти стоила ему целой одежды и здоровых костей, то к чему могла привести невнимательность на дороге? Его план сработал безупречно – разве может кто-то бояться за жизнь сильнее, чем человек, желающий себя убить? Теперь он даже не подумает о том, чтобы беспокоиться за приписанные матерью несуществующие болезни или висящее на шее прошлое! Все силы лишённое сна тело направит на выживание, а остаток – при лучшем исходе – отдаст учёбе.
День запомнился Тору смутно и ветрено. События отпечатались в мыслях отрывками и вскоре стали напоминать старое штопаное одеяло: лоскуты порванного дня криво легли на фон спешащего времени – картина выглядела плачевно и гнусно.
Вопреки ожиданиям, тревога не стихла, но пострадала внимательность и концентрация. Тору приходилось по нескольку раз переспрашивать – он чувствовал себя безнадёжным глупцом, будучи не в силах вспомнить базовый материал, в котором без труда ориентировался ещё несколько дней назад. Юра надоедал вопросами о самочувствии, но вскоре оставил его наедине с закрывающимися глазами. Тору не помнил, как закончил учёбу и вышел на улицу, но чётко ощущал на лице покалывание ветра.
– Ты уже носишь перчатки, – заметил Тору. Юра посмотрел на него, наверное, вопросительно. Разобрать не получилось – перед глазами поплыло, и он растерянно замер.
– Ношу, – ответил Юра, – а с тобой что-то не так, но спрашивать я больше не буду.
– Я не выспался, – признался Тору, понимая, что в мыслях не появляется ни одного уместного оправдания, – немножко. Чуть-чуть.
– У нас привычно, – пожал плечами Юра, – мало кто высыпается.
– Я привык высыпаться. А сегодня соседи шумели, – соврал Тору, надеясь, что краснеющие уши можно будет списать на прохладу ветра.
– Тогда пойдём ко мне спать, чтобы не мешали, – предложил Юра, – одному дома – тоска.
– Спать, – выдохнул Тору. Больше всего он хотел закрыть глаза и не открывать до следующего дня. – Меня, наверное, ждут. Мама сведёт с ума всех, если я не вернусь вовремя.
– Я ручаюсь за твою безопасность. Нельзя же всё время торчать дома и грузить себя.
– Нельзя, наверное, – задумался Тору. Недалеко засигналила машина, гудок заставил его вздрогнуть. – Но я привык так. В тишине и темноте, наедине с мыслями.
– У тебя все мысли какие-то…не такие, – сказал Юра, – слишком тяжёлые. Ты из любой ситуации сделаешь катастрофу. А я хочу, чтобы ты почувствовал себя человеком и перестал думать. Ну или думал сердцем, если так понятнее.
– Хочешь, чтобы я боролся с пагубными привычками? – спросил Тору, набирая короткое сообщение матери. – Курение, мысли. Что
