ветре ловить опятьТо скрипок плач,
То литавров медь…
А что я с этого буду иметь?
Того тебе – не понять.
«Всё сказано на свете…»
Всё сказано на свете.
Не сказанного нет.
Но вечно людям светит
Не сказанного свет.
Торговец чучелами птиц
Сегодня мне приснился:
Трухой, как трубку табаком,
Он дятла набивал.
Желтела иволга в тени,
В углу орёл пылился,
И не дразнился попугай,
И соловей молчал.
Торговец чучелами птиц,
Мне твой товар наскучил:
Едва пером дотронусь я
До трепетных страниц,
Как вниз летят мои мечты
На крыльях птичьих чучел,
Когда хотели бы лететь
В зенит на крыльях птиц!
Слова… Ищу их снова.
А всё не те, не те…
Удар –
И грянет слово,
Как выстрел по мечте.
…Рисует рожицы поэт,
Круги, зигзаги чертит,
Пока покажутся слова,
Которых нет верней,
И возле сомкнутого рта
Перо в досаде вертит,
Как в темноте вертел бы ключ
У запертых дверей.
Порою шум из-за дверей
Доносится неясный,
И по ошибке этот шум
Мы песнею зовём
И утешаемся: «Пусть – шум!
Бывает шум прекрасный…
Когда деревья в час ночной
Шумят перед окном.
Нам видеть их не надо:
У слуха тот же взгляд,
А шум ночного сада
Пышней, чем самый сад».
Но сделку с музой отогнав
Затрещиной немою,
Со звоном в позвоночнике,
В тяжёлой тишине,
Сижу и чайной ложечкой
Вычерпываю море,
Чтобы достать жемчужину,
Лежащую на дне.
А море?
Что ж! – мелеет…
И вот уже белеет
Сквозь воду тёмным-тёмную
Морского дна песок.
Нет,
Это ночь проходит.
Нет,
Это ночь мелеет,
И в ней белеет, как песок,
Светающий восток.
Но жемчуг мой со мною:
Жемчужницы уста
Концом ножа раскрою –
Жемчужница… пуста!
Ищу её в снотворных днях,
Ищу в ночах бессонных…
В душе космический огонь,
А на устах – зола.
О плиты творческих могил,
Бессмертьем раскалённых,
Я, может быть, не всю ладонь,
Но палец – обожгла.
И с той поры,
И с той поры
Глаза от боли жмурю…
Всего лишь палец обожгла,
А всей рукой трясу…
Я вам несу мою мечту,
Как одуванчик в бурю,
И всё боюсь: не донесу,
Боюсь, не донесу.
Всё сказано на свете:
Не сказанного
