и ее непокорные рыжие волосы разметались по всей голове.
– Я смотрю, у тебя новое украшение? – Барон сразу отметил, что в носу у рыжеволосой красавицы-телохранителя появилась крошечная бирюлька из драгоценного камня в оправе.
– Подарок Хэлвига.
– Со смыслом?
– Разумеется. Ему тут достался неразграбленный схрон портальщиков.
– Удовлетвори любопытство старика…
– Экселенц, я предпочту умолчать, это сугубо интимное.
– Кхм… – Барон крякнул от неожиданности. Но быстро справился с эмоциями. – Кстати, где он сам-то?
– Развлекается. Господин барон имел неосторожность прислать ему отчет о случившемся побоище в системе Циркур. Разумеется, бумажный. Теперь он пропал для меня, как, впрочем, и для всех остальных. Читает и анализирует.
– Пусть почитает, может, что разглядит, что просмотрели мои аналитики.
Стэфани ничего не ответила, лишь изогнула бровь, давая понять, что оценила слова своего дальнего родственника.
Тем временем премьер-министр скрылся из глаз, и во внутренний двор стали прибывать члены правительства. Первым на посадочную площадку опустился шикарный черный катер в правительственной раскраске и с проблесковыми неоновыми лентами по всему корпусу.
Из него выскочил живчик небольшого росточка, в очках, с благородной сединой, и покровительственно потрепал за щечки встречающих его двух шикарно выглядевших девушек.
– Министр бюджета и экономического планирования со своими пресс-секретарями.
– Занятно. – Стэфани продолжала свой массаж, покорно ожидая, когда барон перейдет к делу.
– А это правая рука нынешнего премьер-министра. Прозвище – Безумный Джо.
– Дедушка? – Стэфани произнесла это самым покорным голоском, имевшимся в ее арсенале.
– Эх молодость, молодость. Куда вы торопитесь? Пятьдесят лет назад простой обыватель Единой Федерации еще понимал «дружбу» тогдашнего премьер-министра с высшими кинежами, а череду заказных убийств объяснял геополитическими соображениями. Но все течет, и все меняется. Тридцать лет назад в друзьях у нас были всемогущие портальщики. Ты знаешь, нет для политика большего проклятия, чем долголетие. И важно тут не только то, что пятьдесят лет назад я мог запросто слетать в гости к отцам-прародителям кинежи и, особо не маскируясь, брать баснословные взятки с индустриальных гигантов. Дело только в том, что пятьдесят лет назад обыватель не то чтобы оправдывал, но как-то понимал наши тесные взаимоотношения с кинежью. А в текущее время не понимает и не объясняет. Эпоха прошла, а я по-прежнему, к несчастью своему, у власти. Такая история случалась каждый раз со мной, когда происходила смена эпох. Так, народонаселение федерации, щедро задобренное подачками корпораций, понимало и разделяло политику орденов и мегагильдий, пока финансовая подпитка не закончилась. Это случилось аккурат тогда, как только непокорные государства сгинули в небытие.
