в кружку, включила чайник и только после этого обернулась на меня.
– Не болит, – ответила Крис, но её взгляд опустился на мои брюки, где прямо по ширинке расползлось тёмное пятно. – Кажется, я прервала вашу с Катей беседу?
Она же не думает, что я увлажнил штаны с другой стороны, глядя на надутые порно-губы нашей кадровички? Значит, слухи всё-таки ползали и добрались даже до Крис?
– У меня с ней ничего нет! – выпалил я, кажется, краснея.
Кристина подняла взгляд и недоумённо моргнула, от её невообразимых глаз у меня засосало под ложечкой.
– Жаль, я бы желала тебе настоящего счастья, даже с Катей! – с жаром сказала она. Наигранно?
Даже? Что значит, даже? Да на Катю пол-отдела разработки в ночную смену медитирует, а мне и напрягаться не надо!
– В смысле? – я тупил, такое при ней бывает.
– Ну, тогда ты бы не стал говорить мне такие вещи про Матвея, – она вновь опустила глаза и отвернулась к своей красивой прозрачной кружечке с какими-то иероглифами, чтобы поправить верёвочку у чайного пакетика, будто ей неудобно лежать.
Блин, я её расстроил, кажется, очень сильно. Я уже сто раз пожалел, что проговорился про измену, но она выглядит такой грустной, будто спросила Матвея, и он ей всё подтвердил? Может быть такое?
– Я не хотел тебя вот так расстраивать, но Матвей…
– Ром, ты меня не просто расстроил! – вдруг возмутилась она, – я половину дороги только и думала об этом! Что он меня может обманывать! Ты себе не представляешь, каково это? Что это значит?
– Ну почему ж, я – начал было я вспоминать моё не самое счастливое прошлое, но у Крис так блеснули глаза, что я проглотил слова. – Ты права, я не знаю. И мне жаль, прости меня.
Ну, вот как это, а? При звуках флейты теряю силу воли? Соберись Хромов, ты мужик или где? Её жених какую-то бабу у нас прямо в офисе шпилит, а она страдает по нему! Скажи, скажи!
– Я ему вчера такое сказала! – поделилась она, и я заметил, как часто начали подниматься её плечи от дыхания. Разволновалась. Вот я козлина-то.
– Какое? – перешёл я в режим виноватого, но заботливого друга.
– Я ему… – она глянула на меня коротко и чуть зарделась, – я его чуть ли не в постели спросила, почему он меня назвал заей, а не котёнком! Ты представляешь, что он почувствовал? Что он подумал, как я о нём думаю? Что я тебе поверила!
Она взглянула на меня так, будто это я её Матвею по самому ценному напильником прошёлся, а не она спросила какую-то милую глупость, про зайчиков и котят. А потом у меня перед глазами всплыла эта картина, где бугай Матвей, что на полголовы выше меня, подминает под себя её хрупкую фигурку, называя котёночком. Взгляд начала застилать красная пелена с жирными чёрными точками.
Кофе перепил, не иначе. Шутка ли, ждать её тут два часа на каждой чашке делая вид, что она первая. Тахикардия как перед инфарктом.
Или это Кристина на меня так действует.
– А он что? – изобразил я беспокойство.
– А
