еще. Через мгновение я понимаю, что он не собирается ничего говорить.
– Я бы не отказалась от этого. – Я киваю на бутылку у него в руке.
– Конечно. – Он пялится на вино, затем медленно поднимает взгляд на меня и смотрит мне прямо в глаза. – Ты голодна?
Я плохо слышу, что он говорит, потому что вижу только его глаза. Между нами возникает искра. Я почти отпрыгиваю назад от шока, затем отрываюсь от невидимой, хрупкой нити между нами, и она лопается. Я перевожу дыхание. Он смотрит в потолок, потом в пол, и тут я вспоминаю, что должна ответить.
– Да, конечно, – отвечаю я, стараясь говорить спокойно, хотя сердце сильно бьется в груди.
– Я чертовски голоден, – произносит Билл, застегивая молнию на серой толстовке и не обращая на нас никакого внимания.
Джеймс уже натянул куртку и открывает нам дверь, пока я собираюсь с мыслями.
Я иду за ними, причем ноги жутко болят, пока мы выбираемся на улицу к тележке, а Джеймс запрыгивает на водительское сиденье и поворачивает ключ зажигания.
– Залезай, Билл, я поеду сзади, – говорю я.
– О боже, спасибо, – бормочет он, опускается рядом с Джеймсом и хлопая его по плечу. – Еще один блестящий день, старина. Потрясающе. Ты просто молодец.
– Тебе нужно поспать, – отвечает Джеймс.
Поездка до коттеджа занимает всего несколько минут, но этого времени мне хватает, чтобы собрать мысли в кучку. Ситуация, в которой я оказалась, притворяясь своей лучшей подругой, опасная. Но все можно спасти, если я буду усердно работать, останусь со всеми в хороших отношениях и дотяну до конца лета. Чего я не могу себе позволить, так это влюбиться. Сдерживай себя, Птичка!
Влюбленность будет меня отвлекать, а мне нужно сосредоточиться. Сегодня вечером пора начать ускоренный курс. Нужно выучить миллион сортов вин.
Мы подъезжаем к коттеджу, свет снова включается, и пока Джеймс возится с ключом, Билл берет себя в руки.
– Я покажу тебе комнату, и ты наконец-то сможешь принять душ, – говорит он, зажимая нос и кашляя.
– Да пошел ты, – говорю я, смеясь. – От тебя воняет хуже, чем от меня.
– Я в этом не сомневаюсь, – отвечает он, когда дверь со скрипом открывается. Он подхватывает мой чемодан и включает свет в прихожей. – Твоя комната здесь, вторая справа. Там все готово. Я на втором этаже, первая дверь, а Джеймс в конце коридора, и у него, урода, своя ванная. Я старше его лет на двадцать, но таково кумовство.
Я чувствую в его голосе намек на что-то неприятное. Бросаю короткий взгляд через плечо, пока мы идем по узкому коридору: Джеймс все еще стоит у входа на кухню с бутылкой вина в руке. Брови у него, как всегда, нахмурены, и он снова выглядит так, будто хочет поговорить.
– Итак, что ты готовишь? – спрашиваю я его.
– Грюйер на бездрожжевых тостах, – отвечает он, хотя в голосе слышится вопросительная нотка.
– Что?
– Гренки с сыром, – отвечает Билл из кухни.
– О,
