но через минуту продолжил: – Вы слышали про футболиста Стрельцова?
– Вы имеете в виду футболиста Эдуарда Стрельцова? Да, конечно, слышал, – произнес Валера. – Он, Эдуард Стрельцов, заслуженный мастер спорта СССР. Играл в составе «Торпедо», в шестидесятых годах был чемпионом СССР. В составе сборной в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году завоевал титул олимпийского чемпиона. Дважды обладатель приза как лучший футболист. А в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году занял седьмое место среди претендентов на «Золотой мяч» – «Франсе Футбол».
– Вот видите, приятно слышать… как хорошо вы разбираетесь в спорте. Да, вы же тоже спортсмен, сказали, гимнастикой занимались – значит, понимаете спорт. Так вот, этому большому, знаменитому уже на весь мир футболисту, которого в семидесятые сравнивали с легендарным Пеле… Ну а кто Пеле, вы, конечно, знаете… Так вот, Эдуарда Стрельцова за изнасилование девушки в советское время посадили в тюрьму на двенадцать лет. А тут с Николой три смерти – и тоже двенадцать лет. Такими жестокими были законы в то время.
– Но потом-то с Настенькой и Николой… Их отношения… Свадьба-то после… состоялась? – спросила Ольга.
Водитель не сразу ответил, после минуты молчания тихим голосом продолжил:
– Как ни тяжело вспоминать и говорить, но тот случай в скверике унес не три жизни, а… четыре.
– Как четыре?! – произнесла опять Ольга.
– После того случая девочка-то эта, Настенька, узнав, что Николу посадили на двенадцать лет, начала часто болеть. Оказалось, была слаба сердцем. И когда Николу посадили, соседи говорили – я еще жил в том квартале, – что она часто ездила к нему в тюрьму, потом и в лагерь, где он отбывал наказание. Но она была слаба здоровьем и через года два или три, а может, больше проболела и… тоже отдала Богу душу. Так что тот случай в этом небольшом скверике унес не три, а четыре жизни.
Рассказав подробно обо всем этом, водитель после минуты молчания произнес:
– Но будет не все сказано о несчастии Николы, если не расскажу и об этом. После того как посадили Николу, Настенька очень дружна была с его матерью. Она часто ходила к ней на квартиру. И потом… потом, когда Настеньки не стало, и мать тоже через год или два скончалась. Помню, все соседи ее хоронили.
Сказав это, водитель умолк, молчанию предались и Ольга с Валерой.
После минуты молчания Валера спрашивает:
– А он до звонка просидел все двенадцать лет?
– Не двенадцать, а полных пятнадцать просидел Никола в лагерях… А это из-за, как сейчас говорят, блатных, или воровских, разборок уже в лагере. И там, в лагере, при этих… разборках тоже ему пришлось отколотить кого-то из тех – «законных» блатных. И ему подбавили срок.
Сказав это, он умолк, подрулил к остановке и, прежде чем остановить троллейбус, произнес:
– Как раз, как обещал, закончил подробный рассказ о Николе… и подъехали к конечной остановке. Чего недосказал… Возможно, Никола уже
