из него вышмыгнул и сказал:
– Недостатошно глубоко, конечно, но Шубин с ним. И, к слову моему придётся: Миша велел передать, дабы завтра с утра ты удобную одежду на себя того-этого, крепко поел кашу, в идеале – местную, а также поупражнялся руками.
– Зачем? – не понял я.
– Того не ведаю. Но я приду к тебе ещё. Сам меня придумал – теперь отдувайся.
– Я не понимаю. Тебя хоть Анатолий зовут?
Горнячок увидел в земле узкую щель, хлопнул в ладоши, наступил и провалился, так и не ответив. Весело, подумал я.
Примерно через час меня наконец-то накрыло. Я бегал по квартире как контуженный и отказывался признавать сегодняшние события реальными. Выбил могучими (так мне казалось) ударами из подушки всю дурь, помедитировал. Что-то сказал иконам в комнате родителей. А как успокоился, открыл в яндекс-картинках изображение Святогора и долго вглядывался в его лицо. Мой пример для подражания. Всю свою былинную жизнь Святогор делал дела как полагается, ничего и никого не боялся и помогал людям, даже если они того не заслуживали.
Заказать, что ли, постер с ним на всю стену?
Потом вернулась мама. Я сел за стол, пока она варганила котлеты.
– Ма.
– А.
– Знаешь, что такое Дикополье?
– Дикое поле – знаю. Дикополье – нет.
– И что такое Дикое поле?
– Так наши земли в прошлом называли. Во время Золотой орды… А может, ещё раньше…
– Что такое Золотая орда?
– Ты это в шестом классе проходил, забыл, что ли? Золотая орда – это государство, образованное после завоеваний Чингисхана.
– Понятно. А Дикополье – это что?
– Не знаю, Саш. Наверное, какая-то производная от Дикого поля. Где ты это услышал?
– Ма.
– А.
– Почему полиция Илюху не ищет?
– Саша, не начинай, ладно? С Ильёй всё в порядке.
– Не считая того факта, что он полетел в бездну вниз головой!
– Саша!!!
– Что?! Позвони его родителям, они подтвердят!
– А вот знаешь что? Возьму и позвоню.
Я этого не ожидал. Растерялся, чего уж греха таить. Прижался к спинке стула. Думал – поспорим с мамой, да и делу конец. Как обычно. Пожалуй, её неверие давало надежду и мне, что всё на самом деле хорошо, я всё выдумал, а сейчас она позвонит и правда материализуется, станет настоящей, и не вырубишь её топором, как бы ни хотелось.
Мама притащила трубку радиотелефона и набрала короткий городской номер. Я смотрел в чёрные дырочки с опаской, руки дрожали. С каждым гудком, что доносился из трубки, я скукоживался, как апельсин в вазе для фруктов. Мама поглядывала на меня и улыбалась: сейчас, мол, всё станет на свои места.
– Не берут, – в конце концов сказала она и дала отбой.
– Ну? – я как будто даже выдохнул. – Что я говорил?
– Да господи, Саш. Они уехали. Наверняка. Света вообще говорила как-то, что они переезжать собираются.
