взгляды окружающих, но больше всего я не хотела, чтобы обо мне беспокоился Леандер.
Я стала брать разные уроки (хотя пытливый взгляд матери постепенно становился невыносимым), тайно билась с братом или проводила время с Аннабель. Иногда я выезжала на ней верхом, но больше никогда не охотилась на чудовищ и не обращала особого внимания на местность вокруг.
В общем, жизнь проходила мимо меня, словно мозг мой обложили плотным туманом. Я почти ничего не замечала вокруг; тело мое, казалось, двигалось автоматически, само по себе, словно сознание не давало ему никаких указаний. Я много чего делала из того, что составляло мою рутину до встречи с ним, но почти не отдавала себе отчета в своих поступках. Мир вокруг казался серым и каким-то блеклым.
Возможно, это происходило, потому что я почти ничего не ела. Я знала, что повариха Грета беспокоилась обо мне не меньше, чем Мадлен и Леандер, – недаром она теперь постоянно готовила для меня мою любимую еду. Как бы я ни хотела уважить добрую женщину, кусок не шел у меня в горло.
Когда мне нечего было делать, я проводила много времени в библиотеке. Вот и сейчас я уютно устроилась в удобном кресле с подголовником; передо мной на декоративном стеклянном столике стояли стакан с горячим лимонным напитком, нетронутая коробочка с выпечкой и подсвечник. За окном было уже темно, поэтому горели все восемь свечей.
Я держала в руках книгу, в которой каждые несколько минут переворачивала страницу, вроде и читая буквы, но ничего не понимая. Я дошла уже до пятидесятой страницы, но все еще не знала, о чем вообще роман, не говоря уже об имени главного героя. Все, что я видела перед собою, казалось каким-то нелепым сочетанием букв. Хотя чтение обычно расслабляло и отвлекало меня, я просто не могла сосредоточиться.
Вздохнув, я отложила книгу и отпила из стакана. Будет ли жизнь моя когда-нибудь снова такой же, как прежде? Наверное, нет.
Я посмотрела в окно. На улице лило как из ведра, и капли дождя наперегонки сбегали по стеклу. Я уставилась в темноту. Вот какой теперь стала моя жизнь – исполненной дождя и мрака. Это была не его бархатистая, теплая тьма, а черная и холодная бездна.
Я отчаянно пыталась сдержать слезы. Я никогда еще не плакала столько, сколько за последние шесть недель. Поразительно, сколько в одном отдельно взятом человеке может быть слезной жидкости!..
С этой еще больше расстроившей меня мыслью я наконец задремала прямо в кресле.
Глава 8
Я моргнула от яркого дневного света – и, сумев наконец открыть глаза, лишь через некоторое время поняла, где нахожусь. Я лежала под толстым пуховым одеялом на своей кровати с балдахином; в окно светило солнце, а Мадлен сидела рядом, спиной ко мне. Перед ней стояло ведро, в которое она обмакивала повязку.
– Что случилось?
Мой голос звучал хрипло, словно я несколько дней им не пользовалась.
