style="font-size:15px;"> – А, понимаю. Инерция мышления.
– Сам ты – инерция, – усмехнулась Женька.
– Ну, не обижайся.
– Да не обижаюсь я… Просто подруги своей не вижу. Ушла, что ли? Так сказала бы…
И в самом деле, Катерины что-то нигде не было видно: ни среди танцующих, ни на скамейках. Да, вообще-то, она сюда бы и вернулась, присела бы рядом – вон где сейчас Тынис сидит.
Привстав, девушка внимательно осмотрела площадку. Подружки нигде видно не было. Кстати, и рыжая оторва Кротова тоже куда-то делась! Ох, не к добру это…
Женка закусила губу.
– «В городах, где я бывал, по которым тосковал…» – запел с магнитофонной пленки Эдуард Хиль.
Поднявшись, Тынис вопросительно посмотрел на Женю.
Конечно, «Голубые города» в качестве медленного танца – так себе, зато песня новая и уже очень даже популярная! Как и сам певец.
Едва не задев парня, пробежала мимо Тамарка Марусевич, бросила что-то злое дымившему у входа на танцплощадку Хренкову. Так и не помирились…
Расталкивая всех, вихляющейся походкой направился к выходу и Митька Евсюков – Дылда.
– Какой неприятный парень, – посторонился Тынис.
Колесникова покусала губу:
– Вот уж точно! Увидишь – не связывайся…
– Так, может быть, мы с тобой…
Обеих ведь нет нигде – ни Светки Кротовой, ни Катьки! А что, если Кротова вдруг решила устроить разборки? А что? Место подходящее – танцы. Зайдут в лесочек за клуб и… Катька – девка боевая, обиды не спустит. Не-ет, не могла она так просто уйти… Точно – где-то за клубом!
Не говоря ни слова, Женька вскочила со скамейки и быстро пошла к выходу…
Ну, так и есть! За клубом, в лесочке близ заросшего пожарного прудика, слышались рассерженные крики – явно девичьи.
Едва не споткнувшись, Женька прибавила шагу…
– А ну, пусти-и! Пусти, говорю, с-сука!
– Сама пусти!
– Ай! Ухо, ухо… гадина!
– Сама гадина! Н-н-а!
– Ай!
– Ой!
– У-у-у!
Так и есть! Кротова и Катерина стояли друг против друга, вцепившись друг дружке в волосы, и пинались. Каждая пыталась повалить соперницу на траву… Вот что-то затрещало – наверное, разорванное платье…
– А ну, хватит! – подбежав, закричала Колесникова.
Катька обернулась:
– Женька, уйди! Уйди, говорю. Мы тут сами… у-у-у-у!
– Я вам дам – сами… А ну!
Женя поспешила на помощь подруге… да не тут-то было!
– А ну, стой!
У Кротовой-то имелись свои подружки! Такие же оторвы и, похоже, уже хорошо выпившие.
– Слышь, девки, а давайте ее в пруд выкинем… в тину!
– Давай!
Женька и опомниться не успела, как ее схватили за руки и поволокли…
От мерзкого ощущения беспомощности и обиды по щекам потекли злые слезы…
