заруби себе на носу!
Вот, собственно, и все. Финт вернулся в редакцию «Кроникл», а там уже и полисмен явился, не запылился, и клерки наперебой описывают ему вышепоименованного Обрубка, причем на тот момент деревянная нога среди особых примет не значилась. Из всей этой невнятной разноголосицы Обрубок представал персонажем не в пример более грозным, нежели Финтов знакомец, а хлебный нож, похоже, уже превратился в самый настоящий меч. Полицейский пытался записать подробности, но галдеж ему здорово мешал, да и слова он выводил очень медленно, одним глазом приглядывая за Финтом: может, грамотностью полицейский и не блистал, зато таких, как Финт, распознавал с первого взгляда.
Финт ожидал неизбежного с минуты на минуту, и вот вам пожалуйста: полисмен ткнул пальцем в его сторону и поинтересовался:
– Этот джентльмен – сообщник грабителя, так?
Клерки оглянулись на Финта, а заведующий редакцией неохотно признал:
– Вообще-то нет, на самом деле, правду сказать, это он прогнал негодяя, пригрозив ему спицей.
– О, так этот человек тоже вооружен? – живо откликнулся полицейский. Финту он нравился все меньше и меньше.
Заведующий редакцией пояснил:
– Нет, вообще-то нет, я имею в виду спицу для бумаг, у нас на каждом столе такая.
Заскрипела лестница у двери – и раздался знакомый голос:
– Этот юноша работает на меня, констебль, и, да будет мне позволено заметить, мистер Финт пользуется моим неограниченным доверием. Как я вижу, перед нами – герой воистину эпических масштабов, спасший «Кроникл» от посягательств кровожадного головореза, о котором только что шла речь, как я слышал, – вероятно, юноша заслужил медаль; я поговорю с издателем. А между тем, джентльмены, у мистера Финта есть для меня конфиденциальная информация; так что мы перейдем в кофейню напротив, где я смогу выслушать его без помех. Прошу нас простить, но мы вынуждены вас покинуть.
С этими словами Чарли кивнул полисмену и сошел вниз по ступеням; потрясенный Финт следовал за ним по пятам, а за ним рысил Онан, с неистребимым оптимизмом надеясь, что путь Финта по туманным улицам, возможно, лежит навстречу косточке. Жизнь нечасто одаривала Онана желанными наградами; Финт привязал его к фонарному столбу, и стало ясно, что сегодняшний день приятным исключением не станет. Финт вновь дал себе слово раздобыть псу вкусную кость при первой же возможности.
Кофе Финт прежде не пробовал, но Соломон говаривал, что это просто грязная муть и ничего больше и в любом случае ему не по карману. А в кофейне этого питья было страсть сколько, равно как и людей, и болтовни, и, главное, шума.
Чарли толкнул Финта на стул, сам уселся рядом и заявил:
– Здесь никто не услышит того, что вы скажете, потому что здесь все тараторят одновременно, а те, что не тараторят,
