Чтоб он сдох! Ну, в общем, это… Я тут купила одну вещь в галерее. Сначала посмотрела вокруг: вроде бы никого знакомых нет. Хотя никогда ведь не знаешь, следят за тобой, или не следят. Ну вот, я купила… только никому! Клянёшься? Поклянись жизнью! Я купила кассету с музыкой для караоке. Вчера тренировалась, но так, чтобы Юсси не слышал. Пошла в лес с плеером и пела, а потом ещё в ванной, когда стиральная машина шумела. Теперь всё помню, всё могу спеть. Вот в следующий раз поедем с Юсси в Турку на пароме, он напьётся и захочет петь караоке, а я тут как выйду на середину, да как запою! Так он и обосрётся от зависти! Вот так ему, пьянице, кобелю, козлу проклятому! Чтоб не думал, что только он всегда главный, а я никакой роли не играю. Я его перепою, утру ему нос, поставлю на место. Так запою, что все ахнут, скажут: «voi voi, ну ни фига себе!» Вот! Будет и на моей улице праздник! Надо ещё потренироваться, чтобы уж точно. Я теперь работаю в наушниках, режу рыбу и пою про себя, никто не слышит и не подозревает. Ха, вот все удивятся, вот все сядут в лужу, когда я на пароме выйду на середину и во весь голос как затяну!
Там знаешь, какие песни есть? Ну, эта, самая знаменитая, сейчас передают везде… чёрт, забыла название, ну фиг с ней. Я сейчас тебе напою. Сейчас, пока нет никого. Ну, это… Чёрт, забыла. Чёрт! А, вот: на-на-на, та-да-да, НА-НА! Та-да-да-да, ай лав ю!
Говорят, Алина в следующие выходные уела-таки своего финского мужа Юсси. Так пела, что весь паром ахнул! Только муж не слышал, жалко. Он пьяный на полу спал.
И третья часть – «Розовая кепочка».
Однажды Алина пришла на работу в тесной розовой кепочке, на козырьке которой была изображена розовая пантера. А надо сказать, что Алина, прожив пятнадцать лет за границей, не утратила свои советские привычки и ни на сантиметр не уступила западной моде! Когда видишь её на главной улице городка среди юношей и девушек, одетых в стиле готов, среди спортивных бабушек в ветровках, среди спортивных же мам и пап, то создаётся впечатление, что она только что прилетела на машине времени. Идёт такая женщина первых лет перестройки, в ушанке, завязанной под подбородком, в сапогах на молнии, в шубе. Сама угрюмая, бледная, смотрит в землю и шевелит губами, что-то шепчет. С огромной продовольственной сумкой в руках. Спина сгорбленная, вся фигура напряжённая, страдающая от непосильной ноши. Как будто тянет за собой санки с продуктами, доставшимися ей по талонам.
А тут вдруг приходит на работу в розовой кепочке с розовой пантерой, причем на дворе мороз минус восемнадцать. Уши красные, сама вся замёрзшая.
И с порога раздевалки заявляет:
– Смотри, Кать, какая у меня кепка! На, померь! Да ты померь, померь, не стесняйся! Мне эта кепка даром досталась. Вчера приехала к дому машина с мороженым (а на островах есть такой голубой фургон, который развозит мороженое по деревням, особенно если магазин далеко. Этот фургон громко играет весёлую музыку, все слышат и бегут покупать.) Я вышла к машине (Алина говорит: «к машыны»), ничего не хотела покупать, но оделась и вышла. Думаю, посмотрю, чего там. Поздно уже было,
