ся жив… – одними губами улыбнулась жертва крушения. – Скажи, они идут?
– Да. Скоро будут здесь, – сказал человек в марлевой повязке. – Вставай, ещё есть время убраться.
– Я уже не смогу, – печально улыбнулся сидящий.
– Сможешь, подымайся! – в отчаянии прошипел его собеседник. – Я потащу тебя.
– Спасибо, – улыбнулся тот. – Но у тебя не получится – у меня больное сердце. Настолько больное, что физическая нагрузка или сильный стресс убьёт меня. Доктора с детства запрещали мне бегать – бег убил бы меня. А сейчас меня прикончат даже несколько шагов.
– Что? – только и смог сказать несостоявшийся спаситель.
– Обидно, правда? – грустно улыбнулся сердечник. – Выжить среди чудовищ, после крушения поезда, и умереть всего лишь от попытки сделать несколько шагов.
Его собеседник молчал. Вдалеке раздались рёв, урчание и цокот.
– Сделай для меня одну вещь, – попросил сердечник.
– Какую? – встрепенулся собеседник.
– Я не могу пошевелиться, – снова улыбнулся тот. – У меня в сумке еда и бутылка с водой. А в нагрудном кармане мои лекарства. Размешай их в воде и дай мне выпить. Это убьёт меня мгновенно и безболезненно. Не хочу, чтобы меня жрали ещё живым.
Собеседник молча сорвал маску и принялся за дело.
– А я пока чуть-чуть поговорю, – улыбнулся сердечник. – Знаешь, перед смертью так хочется потрепаться. Никогда не думал, что со мной такое случится. Я ведь простой преподаватель биологии в вузе. Препод, как студенты говорят. Леонид Андреевич…
Глава 1
Психоз
– Нет, нет, невозможно… – прошептал молодой мужчина, стриженный ёжиком и, вытаращившись пустым взглядом в пустоту, поморщился. – Нет… Нет…
Человек с косматой бородой и взлохмаченными волосами только ухмыльнулся. Ухмылка и взгляд делали его похожим на серийного убийцу.
– Ещё как может быть, – ощерился он. – Даже я этого не понял.
Стриженный ёжиком чаще задышал, а его глаза буквально вывалились из орбит. Лицо поменяло цвет.
– О да… – ухмыльнулся бородатый. – Ты уже понял, что это правда. Давай, давай почувствуй эту правду на вкус, посмакуй и проглоти. Ты просто не понимаешь, как приятно видеть твой ужас, твоё отчаяние, твою безысходность. Наблюдать, как надежда превращается в понимание и отчаяние… Это изумительно.
Его собеседник зашатался так, словно стал терять сознание.
Бородатый между тем с интересом продолжал рассматривать его, безумная улыбка не сходила у него с лица.
– Ты знаешь, самое приятное видеть, как чья-то надежда превращается в страх и отчаяние. Метаморфоза, которая заставляет трепетать, – продолжил бородач. – Ничто не может сравниться с этим. Спирт, наркотики, секс – всё не то. Вот, пожалуй, охота или хорошая бойня насмерть дают похожее ощущение, но знаешь, это всё тоже не то… Понимаешь, очень сложно найти занятие, которое даёт такие ощущения…
Его собеседник будто не слышал, но бородатому, судя по всему, было всё равно.
– И я долго искал это. В занятии трейсерством, когда промышлял охотой, в разных сортах спека, ища это наслаждение в разных дозах, у килдингов с их ритуалами, ну, знаешь, когда на привязанного человека спускают переродка… У нескольких умников из Института, проводящих исследования… У муров. И наконец нашёл!
Улыбка бородатого стала счастливой и безмятежной.
– И знаешь, что это? – спросил он и сам тут же ответил: – Пытки. Какой смысл спускать на человека заражённого, если это тупое животное быстрее убьёт его, чем замучает? Да это существо даже не сможет причинить настоящих страданий, только ранит и убьёт. Или какой прок разделывать труп на органы, если тот не сможет кричать? Да даже живого человека – он ведь просто вырубится, и самое интересное прекратится. А потом и вовсе умрёт. То ли дело хорошая пытка – разделывать ещё живого человека, не давая ему умереть и дозируя мучения, имея возможность делать их слабее или максимально невыносимыми. Видеть эти бессмысленные коровьи глаза, видеть в них надежду, затем страх, а потом отчаяние, слышать этот бесконечный непрекращающийся крик, наблюдать конвульсии. Самое большое искусство в том, чтобы свести с ума. И не буду врать, я преуспел в этом.
Бородатый подмигнул своему собеседнику.
– Ты знаешь, я всё это сделал с той женщиной, которую ты пытался спасти. Не буду скромничать, под конец она уже мечтала умереть. Но с тобой мы поступим по-другому – я не стану трогать тебя до последнего. Я возьму того дружка, который помог тебе бежать, и буду разделывать при тебе. Чтобы ты всё видел и не мог помочь ему. Посмотрим, сколько тебе понадобится времени, чтобы сойти
