согласие общества.
© Людмила Миловацкая, 2015
© Екатерина Бирюкова, дизайн обложки, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Глава 1
– Совки! Надо же слово такое придумать, – бросил трубку Алексей.
– Ты чего сморщился, будто лимон без коньяка скушал? – улыбнулся Петька.
– Да Макс… просто утомил своими неологизмами: «Совковый менталитет, совки…» Какое пренебрежение к своему народу! К себе самому…
– Это в тебе великодержавный русский шовинизм говорит, Лёшенька. Он у вас просто в крови! – не без ехидцы заметил приятель.
– У кого это – у нас?
– У вас, у дворян.
Громко зевнув, Пётр поднялся из-за стола, с тоской посмотрел в окно: из дверей соседнего корпуса, один за другим, выходили сотрудники: «Счастливчики!»
– Брось молоть чепуху! Нашёл дворянина! И какой там к чёрту шовинизм! – лениво огрызнулся Алексей. – Мы и русскими себя называем через раз, с оглядкой: мы – советские. Мало нам того, нашли новое словцо, вовсе паскудное – «совки»…
– Диалектика Гегеля в действии. Потомка русских дворян Алексея Северина коробит пренебрежительное отношение к советской власти, а кухаркин сын Максимка Тюрин, этой властью взлелеянный, презирает и ненавидит её, – Пётр говорил нарочито назидательным тоном: ему было жарко, скучно, томно… От нечего делать, он расхаживал по лаборатории, переставлял с места на место реактивы, отчаянно зевал…
– Перестань маячить! – оглянулся на него Алексей. – Я говорю не о власти, а о стране, о народе…
– Так и я – о народе! Точнее, об отдельных его представителях! – послушно приостановился Петька.
– Готов поспорить, что Макс на всё пойдёт, только бы выехать из Союза. Что, скажешь, не так?
«Оседлав» стул, Пётр воззрился на приятеля.
– Даром он, что ли, на Наташке Тайницкой женился? И не посмотрел, что она с половиной института переспала! Зато – и распределение в кардиоцентр, и темочка для диссера беспроигрышная, и в Америке на стажировке уже два раза побывал…
– Это его дело! – нахмурился Алёша.
– В общем и целом согласен, – примирительно поднял руки Пётр. – Скажи, у тебя ничего пожевать не осталось?
– Да ты что, мы ведь с час назад обедали!
– Я ж говорю, у тебя врожденная склонность к преувеличению! Назвать два жалких бутерброда с колбасой обедом! – вздохнул приятель.
– Пойдём к девчонкам в микробиологию, у них наверняка найдется что-нибудь вкусненькое.
– Ступай один, я лучше почитаю что-нибудь.
– Похвальное желание, юноша. Стало быть, встречаемся на «тихом часе» в конференц-зале.
– Угу…
Алексей тоже не находил себе места. Вынужденное безделье раздражало его страшно. Запланированный эксперимент сорвался – всю партию его мышей прибрал к рукам Борька Фитисов. Вернее, их перехватила его шефиня, заведующая биохимической лабораторией. Правду сказать, сделала она это интеллигентно: сначала подошла к нему, поплакалась – у её подопечного все сроки горят с диссером, через месяц надо подать черновой вариант, а у того и конь не валялся.
Сделав значительное лицо и подняв пальчик, Стелла Юрьевна доверительно сообщила:
– Строго между нами, у Бориса серьёзная личная драма – ему надо помочь, а мы в долгу не останемся. Мы уже заказали «блэков», как только их привезут – все ваши.
Алексей отлично знал, что за драма была у Борьки – квасил, мерзавец, три месяца подряд. Жена выгнала его из дома, он жил то у матери, то в общаге у ребят из Второго меда, со всеми вытекающими последствиями. Ничего этого, разумеется, он говорить докторице не стал.
Женщина она деликатная, легковерная. К тому же этот паразит был её первым диссертантом, и к своим обязанностям она относилась с чрезвычайной серьёзностью. Зачем её разочаровывать…
– Разумеется, мои мыши и я сам – к вашим услугам, – Алексей галантно поклонился и приложился к ручке.
Стелла, захлопав глазами и зардевшись, как маков цвет, попятилась к двери:
– Спасибо, я не сомневалась в вашем благородстве.
Алексей, слегка склонив голову, не сводил с неё глаз. Ему нравились дамы бальзаковского возраста, и если бы он решил приударить за кем-нибудь из своих коллег, выбрал бы её. Она смешная. Но Стелла находилась под чужой юрисдикцией. У каждого нормального мужика в институте был свой круг опекаемых им женщин. Отдельные товарищи,
