шло, все, что заговорщики и невольные свидетели услышали, это почти неслышно открылась дверь, и во тьму втолкнули насильно какое-то существо, в белой, но потрепанной и грязной одежде.
Это существо воровато озиралось по сторонам и жалобно спрашивало, зачем его сюда привели, что от него нужно этим добрым людям.
– Мы повстречались с самим дьяволом, упавшим на землю, чтобы догнать Сотера, – проговорил кто-то из них обращаясь к сумасшедшему.
– Что? – подпрыгнул на месте он, глаза его страшно сверкнули во тьме.
– Сотеру грозит опасность? – от безразличия и равнодушия не осталось следа. Пленник в один миг стал настороженным и решительным.
– Но кто и что угрожает ему?
– Ты знаешь, что мы отправляли нашего царевича к эллинам. Эти безбожники его подменили, они хотят уничтожить наших богов и заменить их своими, такими же скверными, как и они сами, и наш Сотер им тоже неугоден, вот они и послали своего Дьявола, для того, чтобы он уничтожил и богов, и героев наших, а царство забрал себе. Он силен, не можем мы с ним бороться, но пророк предсказал, что ты послана на землю для того, чтобы дьявола уничтожить, – спокойно и твердо звучал все тот же голос, и все они повернулись туда, откуда он доносился.
Он принял все за чистую правду и поверил им, а в глазах его возник странный свет, он был порывист и решителен.
– Да, да, я стану сражаться с дьяволом, – говорил он с такой верой и силой, будто это сам Бог, а не кучка заговорщиков бросили его в эту схватку.
Ника невольно сжала кулаки, – ничего не скажешь, придумали они все это замечательно, а как убедительно все звучало для помутившегося рассудка особенно.
Она видела, что Скитл готов был броситься туда, слушать этого убогого, но ведь это ничего не изменит, она это понимала лучше других. Это напрасный рывок, он не причинит никакого вреда, это и самому Скитлу было ясно.
В то время, когда они вкладывали нож в дрожащие пальцы сумасшедшего, каждый из наблюдавших за ним испытывал одно и то же чувство – проклятия в адрес заговорщиков и свое бессилие, ведь никто из них даже пальцем не мог пошевелить, чтобы спасти бедного юношу, остановить руку одурманенного убийцы. А по их меркам он ни в чем не был виноват, он просто хотел вместо страшной красивой сказки, и все изменить в жизни своего народа. О том, что народ его исчезнет юноша не мог или не хотело думать, благими народами всегда стелется дорога в ад или в Пекло. Но это случится потом, когда все будет сделано, когда его народ растворится среди других, среди чужих.
№№№№№№№№
А Сумасшедший между тем уже исчез.
Они снова остались в своем узком кругу. И как только за ним закрылась дверь, все взоры снова были обращены к Советнику. Тот должен был одобрить или отвергнуть то, что творилось.
Но никто не сомневался, что все у него получится, не может не получиться. Да он и не противился их всеобщему, хотя пока и преждевременному
