В голосе Лоры звучали сдерживаемые слезы.
Андреа мысленно ругала себя, пока возвращалась к толпе. А потом начала ругать себя за то, что ругала себя, потому что какой в этом на хрен был смысл?
Она бросила пустую бутылку в мусорный контейнер, принимая новые поздравления и похлопывания по спине от совершенно незнакомых людей. Взгляд Андреа долго блуждал в океане преимущественно белых лиц, пока она не заметила отца, стоявшего в одиночестве поодаль. Он был выше большинства отцов, и его худощавое тело и небольшая борода придавали ему неуловимое сходство с Идрисом Эльбой, если бы Идрис Эльба был нудноватым юристом по сделкам с недвижимостью и трастам, президентом местного астрономического клуба и слишком много говорил о джазе.
Андреа вся взмокла от пота, а на Гордоне был один из его итальянских костюмов от Эрменеджильдо Дзенья, но тем не менее он крепко обнял ее и поцеловал в макушку.
– Пап, я грязная.
– Для этого и нужны химчистки. – Он снова поцеловал ее в голову, прежде чем отпустить. – Я так горжусь тем, чего ты здесь добилась, милая.
Она обратила внимание на его очень точный выбор слов. Он не гордился тем, что она стала федеральным агентом. Он гордился тем, что она выполнила поставленную задачу, точно так же как гордился, когда она смогла аккуратно обвести свою руку по контуру, чтобы нарисовать индейку в детском саду.
– Пап, я… – попыталась она.
Он покачал головой. Он улыбался, но Андреа разбиралась в улыбках своего отца.
– Давай лучше поговорим о том, насколько некомфортно чувствует себя твоя мать. Думаю, мы оба находим в этом что-то забавное.
Андреа обернулась и увидела, как ее мать нервно пробирается сквозь строй вооруженных мужчин. Старшие инспекторы были одеты в темно-синие поло с нашивками Службы маршалов на карманах. На ремнях бежевых брюк сверкали бляхи с «серебряной звездой» СМ США. К бедру каждого инспектора был пристегнут «глок».
Один из самых дружелюбных инспекторов заговорил с Лорой. Гордон усмехнулся, увидев ее лихорадочные попытки взять себя в руки, но Андреа слишком дерьмово повела себя с матерью, чтобы наслаждаться, наблюдая, как она извивается.
– Я не знаю, – сказала Андреа.
Гордон внимательно посмотрел на нее сверху вниз.
– Если тебя интересует, зачем я делаю это, то ответ такой: я не знаю. – Она почувствовала, что после этого признания у нее словно гора с плеч свалилась. До сих пор она не позволяла себе произносить это вслух. Возможно, непрошеный совет Лоры развязал ей язык. – На сознательном уровне, у себя в голове, я цеплялась за объяснения вроде того, что звание маршала даст мне какую-то цель в жизни или что я должна попробовать возместить весь тот ущерб, который пытались причинить мои биологические родители, но, если честно, все, что я делала, – это просто поочередно переставляла ноги, убеждая себя, что лучше бежать вперед, чем падать.
Как всегда, Гордон тщательно обдумал свои слова, прежде чем заговорить.
– Сначала я думал, что ты хочешь позлить
