странными очертаниями.
Между тем моим товарищам надоело стоять внизу, ожидая от меня известий, и потому один из них, проделав то же, что и я раньше, повис рядом со мною, держась за оконную раму.
– Что там такое? – с любопытством указал он на тёмный предмет, видневшийся рядом с престолом[40].
– Поповская шапка.
– Нет, ведро.
– Зачем же тут ведро?
– Может быть, в нём когда-то были угли для кадила[41].
– Нет, это действительно шапка. Впрочем, можно посмотреть. Давай привяжем к раме пояс, и ты по нём спустишься.
– Да, как же, так и спущусь!.. Полезай сам, если хочешь.
– Ну что ж! Думаешь, не полезу?
– И полезай!
Действуя по первому побуждению, я крепко связал два ремня, задел их за раму и, отдав один конец товарищу, сам повис на другом. Когда моя нога коснулась пола, я вздрогнул; но взгляд на участливо склонившуюся ко мне рожицу моего приятеля восстановил мою бодрость. Стук каблука зазвенел под потолком, отдался в пустоте часовни, в её тёмных углах. Несколько воробьёв вспорхнули с насиженных мест на хорах и вылетели в большую прореху в крыше. Со стены, на окнах которой мы сидели, глянуло на меня вдруг строгое лицо с бородой, в терновом венце[42]. Это склонялось из-под самого потолка гигантское распятие[43].
Мне было жутко; глаза моего друга сверкали захватывающим дух любопытством и участием.
– Ты подойдёшь? – спросил он тихо.
– Подойду, – ответил я так же, собираясь с духом. Но в эту минуту случилось нечто совершенно неожиданное.
Сначала послышались стук и шум обвалившейся на хорах штукатурки. Что-то завозилось вверху, тряхнуло в воздухе тучею пыли, и большая серая масса, взмахнув крыльями, поднялась к прорехе в крыше. Часовня на мгновение как будто потемнела. Огромная старая сова, обеспокоенная нашей вознёй, вылетела из тёмного угла, мелькнула на фоне голубого неба в пролёте и шарахнулась вон.
Я почувствовал прилив судорожного страха.
– Подымай! – крикнул я товарищу, схватившись за ремень.
– Не бойся, не бойся! – успокаивал он, приготовляясь поднять меня на свет дня и солнца.
Но вдруг лицо его исказилось от страха; он вскрикнул и мгновенно исчез, спрыгнув с окна. Я инстинктивно оглянулся и увидел странное явление, поразившее меня, впрочем, больше удивлением, чем ужасом.
Тёмный предмет нашего спора, шапка или ведро, оказавшийся в конце концов горшком, мелькнул в воздухе и на глазах моих скрылся под престолом.
Я успел только разглядеть очертания небольшой, как будто детской руки.
Трудно передать свои ощущения в эту минуту; чувство, которое я испытывал, нельзя даже назвать страхом. Я был на том свете. Откуда-то, точно из другого мира, в течение нескольких секунд доносился до меня быстрою дробью тревожный топот трёх пар детских
Престо́л – стол в алтаре, в главной части церкви.
Кади́ло – металлический сосуд, в котором в православном и католическом богослужении на горящих углях воскуривается ладан – ароматическая смола.
Терно́вый вене́ц – венок из ветвей терновника, колючего кустарника. По древнему сказанию, такой венец римские воины надели на Иисуса перед его казнью – распятием на кресте.
Гига́ нтское распя́тие – огромный крест с изображением на нём распятого Иисуса Христа.
