официанток и обслуживал клиентов сам. Правда, чем холоднее становилось на улице, тем многолюднее было внутри «Аркадии». Чаще стали заглядывать стайки подружек или совсем еще молоденькие парочки, которые в теплое время года предпочитали гулять в парке или вообще уходить на озеро, что располагалось на окраине Глухово, а теперь, с наступлением промозглой осени, тянулись к уюту «Аркадии».
Проснувшись довольно рано и сразу направившись в ванную, Злата к своему недоумению обнаружила на белой эмали грязно-ржавый потек, который тянулся от переливного отверстия к сливу. Странно. Откуда бы ему здесь взяться? Обычно такие следы остаются, если из крана постоянно, изо дня в день, из месяца в месяц капает грязная вода. Но в ванной комнате недавно делали ремонт. Всю сантехнику тетя Аня заменила пусть и не на дорогую, но на новенькую. Да и вода ночью точно не текла. Краны работали исправно. Закрывались плотно. Что за ерунда!
Злата открыла кран – чистая. Никакой ржавчины. Она удивленно пожала плечами и решила попробовать отчистить странный потек вечером, когда вернется с работы. Может, он и раньше был, а она не заметила? В последнее время она очень рассеянная, да и безразличная ко всему вокруг.
Быстренько умывшись, почистив зубы и переодевшись в теплое шерстяное платье с высоким воротом, Злата накинула пальто и выбежала из подъезда, по пути обогнав соседку со второго этажа. Эта ветхая старушка уже не в первый раз попадалась Злате на глаза, но никогда не здоровалась, а на попытку поприветствовать ее просто отворотила нос и проковыляла мимо. Заводить дружеские отношения с соседями Злата не стремилась. Не хотят здороваться – да и бог с ними. Ей же спокойнее.
Вообще, за почти три недели, что Злата жила в этом обветшалом доме на самой окраине городка, она и видела-то здесь только вот эту старуху, да еще ту женщину, что в день ее приезда спросила, не на третьем ли этаже поселилась Злата. Больше она ни с кем не сталкивалась и даже в окно ни разу не видела, чтобы кто-то подходил к подъезду. Видимо, большинство квартир пустовало. То ли люди съехали в другие дома, то ли еще что.
Холодный осенний ветер бил в лицо, срывал с деревьев оставшиеся листья. Погода последнее время совсем не радовала. Она будто чувствовала, что и на душе у Златы глубокая осень, что не расцветают в ней цветы-надежды, не поют песен птицы-мечты. Девушка жила одним днем и будто остановила свой жизненный бег в каком-то вакуумном безвременье.
На душе плескалась тоска. Голова была будто набита чугуном. Злата снова плохо спала ночью. Ей опять казалось, что по квартире кто-то бродит, и даже привиделось, что дверь спальни, которую она заперла на замок, вдруг приоткрылась, и из темноты коридора в комнату кто-то вошел. Злата так испугалась, что дернулась к лампе на столе. Комнату тут же залил холодный голубой свет. Она специально сменила лампочку в ночнике на лампу дневного света, чтобы вот в такие моменты, когда становилось особенно страшно, разогнать тьму, выманить ее из всех углов.
При ярком
