проговорила Полина и снова прижалась ко мне.
– Да-а, ситуация… – начал говорить я, – у нас в вагоне все совершенно иначе, все себя держат в руках, и никто из нас, даже Наталья Петровна, не сходит с ума и не бегает по вагону с воплями. Мы все относимся к происходящему трезво и с должным спокойствием, потому что ничего изменить не в силах, а рассудок нам еще понадобится, чтобы по возможности разобраться во всем этом.
– Ну, значит, у ваших коллег более крепкие нервы…
– Полина, я думаю вот что, – неожиданно заговорил Геннадий, – на тех, кто остался в этом вагоне, мы смотреть не будем, в этой ситуации это просто бессмысленно, да и помочь мы им уже не сможем, посему я предлагаю вам перейти в наш вагон! – что думаешь, Илья?
– Вполне разумно. Здесь тебе и правда нечего делать, особенно одной, – поддержал я предложение коллеги и продолжал, – полагаю, тот третий, который лежит сейчас в купе, недолго протянет и рано или поздно что-нибудь с собой сделает, как я понял, он уже и так далек от реальности. Тебе не стоит об этом беспокоиться, так что пойдем с нами!
– Как же вы сюда добрались, я даже не спросила! – проговорила Полина, улыбнувшись сквозь слезы, пытаясь прекратить плакать.
– Вот пойдешь с нами, увидишь! – бодро сказал я, пытаясь улучшить женщине настроение, а потом протянул Полине свою руку, и она крепко взялась за нее в знак согласия совершить с нами эту прогулку в темноте, едва освещаемой нашим почти разряженным фонариком.
Мы подошли к входной двери вагона, и я уверенным движением открыл ее. Сначала Полина постояла на краю откидной площадки, глядя в черную бездну с явно заметным страхом, а ее лицо выражало удивление. Потом я уверенно сделал шаг наружу и взялся за один поручень, а когда опустил ноги, то тут же завис в царившей повсюду невесомости в полуметре от входа. То, что Полина была не на шутку поражена этим моим трюком, было легко угадать по ее пристальному взгляду на меня и по еле заметному покачиванию головой, обозначающему крайнее удивление.
– Как ты это… – начала было говорить женщина, но стоявший сзади нее Геннадий со знанием дела произнес.
– Представьте себе, Полиночка, это настоящая невесомость, мы с Ильей уже выяснили, что и там и сям, везде вокруг сплошная невесомость и темнота. Но у нас с собой имеется хоть и еле работающий, но фонарь, который поможет нам добраться до входной двери нашего вагона. И прошу заметить, мы можем здесь дышать, никакие скафандры нам не нужны, представляете?…
– Да, ведь правда… дышать… что-то настолько невообразимое… – завороженно произнесла женщина.
– Иди сюда, Полина, не бойся, только осторожно… – сказал я, приглашающе протянув к ней обе руки, на мгновения оторвавшись от поручня, чтобы она не боялась.
Она замешкалась буквально на несколько секунд, а потом решительно переступила за край откидной площадки и, слегка оттолкнувшись, пушинкой
