но все же бросилась спасать повешенного.
Без верхней одежды, зачем-то прикрывая рот рукой, Ольга выскочила на улицу и, обежав дом с правой стороны, дрожа всем телом, начала поворачивать за угол, чтобы оказаться под окнами своей квартиры. Она так волновалась, что внезапно начала икать, поэтому набрала полную грудь воздуха и сделала решающий шаг, и тут же наступила на расстегнутый портфель коричневого цвета с металлическими застежками. Рядом валялись несколько карандашей и учебник алгебры для девятого класса.
– Хоть бы он еще был жив, – прежде чем поднять глаза, начала причитать женщина и тут же услышала голос Родиона.
– Ольга Васильевна, отойдите в сторонку, а то я ненароком могу вас зацепить!
– Родион, что ты там делаешь? – вздрогнув от неожиданности закричала вожатая, задрав голову.
– Хотел спрыгнуть, но штанами зацепился за проволоку, на которой сушится рыба.
– Почему решил спускаться с балкона, почему не вышел через дверь?! – делая шаг назад, все еще продолжала волноваться вожатая, и не успела опомниться, как рядом с ней гулко приземлилось тело Родиона. – Все в порядке? Не ушибся?
– Да что со мной сделается, я же проделывал это сотни раз.
– Зачем? – недоумевая произнесла Ольга Васильевна, наблюдая, как юноша собирает свои пожитки.
– Да с батей поссорились, и он меня запер, а сам свалил куда-то.
– И куда ты пойдешь?
– Сейчас домашку в подвале сделаю и к друзьям.
– В подвале сегодня батареи меняют, сварщики тебя не впустят.
Родион задумчиво почесал голову и стал оглядываться по сторонам, явно прикидывая в голове, куда бы ему податься. А Ольга Васильевна наконец почувствовала, что выбежала на улицу без верхней одежды, и, быстрее направляясь в сторону входа, поглядывала на наручные часы:
– Ого, сегодня я в ателье точно не успею, – потом перевела взгляд на юношу и уверенно предложила:
– Знаешь что, дружок, давай бери свой портфель и пошли к нам. Попьем чайку, закончишь делать уроки, а потом решим, что дальше делать.
– Не пойду я к вам, Ольга Васильевна, мне хватило сегодняшнего завтрака. Ваши детки меня за человека не считают.
– Ну это ты зря так думаешь. Их реакция была направлена не против тебя, а против меня скорее. Они же от ревности взбеленились. Не хотят мою материнскую любовь делить еще с кем-то, – начала объяснять женщина, забирая из рук Родиона тетрадь и ручку. – Так что вставай и пошли. Я ведь это тоже не сразу поняла. Они у меня хорошие ребята, к тому же сейчас дома никого нет. Ника на репетиции, а Сережа придет поздно.
Пить чай Родион отказался и вообще дал себе слово, что ни крошки не проглотит в этом доме, даже если его будут пытать раскаленным железом. И за письменный стол Сергея садиться не стал, хоть Ольга Васильевна убеждала его, что сын вернется с комсомольского собрания часам к десяти вечера. Он разложил свои неопрятные тетрадки и несколько учебников на обеденном
