от кровати спорили два главных медика Академии. Мастгури и его первый помощник – сальф Либорт Эйль. Либорт нарезал громадные круги. Как всегда, когда нервничал, вдруг поняла я.
Мастгури застыл, сложив руки на животе, и следил за коллегой так, как следит смотритель зоопарка за новой, любопытной зверушкой.
– Я сильнее, я и буду исцелять! – выпалил Либорт, слегка притормозив, и тотчас припустил в другую сторону.
– Ты сильнее, а я умнее, – парировал Мастгури, не сдвинувшись с места. – Я лучше управляю энергией жизни.
Я переводила взгляд с них на Вархара. Казалось, перепалка медиков может стоить проректору жизни. Казалось, каждую секунду синие круги под глазами моего несчастья темнеют, губы бледнеют, а кожа истончается. Я бросилась к медикам, собираясь вставить им мозги на место, даже если для этого потребуются все силы Малитани. Разряды заискрили между пальцами, ладони вспыхнули факелами, у висков зависли шаровые молнии.
Но знакомый, грубоватый голос осадил Мастгури и Либорта раньше меня.
– А ну цыц! – в комнату неторопливо вошел Езенграс.
Только-только загудевшие, лампы у потолка умолкли от его оклика первыми.
Ветер затих за окном вторым – лихой посвист его оборвался, словно выключился.
Третьими замолкли академические медики.
И лишь потом потухло пламя в моих ладонях, пропали разряды, исчезли шаровые молнии.
– Лечит Либорт. Мастгури, у тебя есть срочные дела, – скомандовал Езенграс. – И не стыдно вам выкобениваться, когда Вархар в таком состоянии?
– Он не умрет, – парировал Либорт. – Он не умирает, – поправился то ли для меня, то ли для ректора.
– Еще бы! – оскалился Езенграс. – Если он умрет, я привяжу вас к койкам в отделении для тяжелых симулянтов. А потом вдосталь поиграю на нервах электроукалыванием. Ах, не-ет! – От нынешней улыбки Езенграса умерли бы от разрыва сердца десятки, сотни акул и все динозавры Юрского периода разом. – Я отдам вас Малитари, – и ткнул в меня пальцем.
Врачи посмотрели так, как еще недавно, в холле возле нашей кафедры, смотрели на Мастгури главари драчунов.
Главврач бочком отошел от кровати Вархара, Либорт тем же макаром приблизился.
Задрал пижаму моего несчастья, приподнял скороспелую повязку, и я отвернулась.
В груди бешено бухало, в ушах стоял звон. Я не хочу его потерять. Да, вот такого вот варвара, вот такого бахвала, вот такого нахала. Да, вот такого безобразно, вопиюще невоспитанного скандра! Я не хочу потерять его! Со всеми недостатками, достоинствами, мне дорог этот мужчина.
И пока я ценой титанических усилий приводила себя в чувство, Либорт проворчал:
– Даже повязки не умеют накладывать. Тоже мне, военные медики. Чему я их только учу! Сдам, сдам Мастгури на опыты…
В его голосе мне отчетливо послышалось облегчение. Но поверить было слишком страшно, рискованно. Вдруг мне только показалось? Вдруг я обманываю себя? Чего стоит интонация врача, который отдает начальнику
