косясь на меня.
Главврач еще немного помялся, но все-таки вышел, опасливо поглядывая в мою сторону. Я слышала его топот еще минут десять.
Следом за ним тихо покинул палату Езенграс. Ну, как тихо? От хлопка дверью задребезжал только шкаф невдалеке от выхода. С деревянного стола, под окном, попадали: лампа, подставка для ручек вместе с ручками и увесистая папка с историями болезней. Но у меня даже уши не заложило.
И я осталась одна с Вархаром, в полном замешательстве. Что сделал Либорт? Что значит «все»? Вылечил ли он мое наказание или расписался в собственном бессилии? Очнется Вархар или погибнет?
Я присела на край кровати, оцепенело глядя в родное, такое красивое и мужественное лицо. Вдохнула, а выдохнуть не получалось.
Моя вдруг ожившая логика подсказывала, что ни врачи, ни Езенграс не ушли бы так спокойно, так запросто, если бы Вархару грозило самое страшное. Но нервы уложили ее на обе лопатки, скрутили смирительной рубашкой отчаяния.
Сколько я так просидела, не знаю. В голове грохотал пульс, в висках пульсировала боль. А сердце… сердце вытворяло такое, что затрудняюсь даже описать. Но когда я уже решилась мчаться за Либортом снова, Вархар приоткрыл один глаз, второй, и на бледном лице его расплылась до боли знакомая улыбка.
– Ты жи-ив… – сорвался с моих губ возглас облегчения. И вдруг стало глубоко плевать на то, что передо мной варвар, и он наверняка все припомнит, потребует «продолжения банкета». Я осторожно наклонилась и коротко поцеловала свое наказание в губы.
Вархар разулыбался шире.
– Женщина, – выпалил он. – Пока я не получу тебя в жены, пока мы не проведем в постели часа четыре… гм… пять… может быть… Так вот, пока все это не случится, даже не надейся, что я сдохну!
Я прижалась к груди Вархара, и он медленно погладил волосы, плечи, спину.
Так целомудренно и ласково, словно и не варвар вовсе, а нормальный, положительный во всех смыслах слова мужчина.
– Так мы отбились? Или эти уроды вернутся? – приподнял бровь с родинками Вархар.
– Обещали вернуться, – вздохнула я. – Езенграс потребовал утроить часы военных занятий. И укрепить подступы к Академии какими-то новыми «стихийными ловушками». А еще он обещал послать кого-то в ту Академию, другую…
– К высокомерным засранцам из Академии Внушения и Наваждения? – Вархар поморщился. – К слизнякам, что не способны драться и могут лишь мутить другим мозги?
– Угу, – хмыкнула я.
Эк он их заклеймил! Даже интересно, что же за высокомерные засранцы и слизняки в одном флаконе обитают на соседнем перекрестье миров и «мутят другим мозги».
– Лады, не дрейфь. – Вархар снова погладил по спине, мягко и в рамках приличий. – Разберемся. Не впервой. Но ведь ты не уволишься? Вот что я хочу сказать тебе, женщина. Пока ты не ответила. Если уволишься, я приду в твой мир. Я найду тебя там, хоть под землей окопайся. Я достану тебя так, что даже твои соседи взмолятся о пощаде… А потом…
