подумал следователь, с интересом разглядывая вдохновенно врущего визави, « – И знаем больше, чем тебе, дурашка, мнится… кровь ты наверняка смыл, но следы остались – и в каюте, и на палубе, и на правом борту, где свалил в озеро тело убитого человека.
Конкретное место ты нам, конечно, не скажешь… пока… вот посидишь, созреешь, тогда поговорим еще разок… водолазы полазили, поплавали, но результат нулевой – Ладога, она большая, всю не обшаришь… И ведь сошло, все сошло бы тебе, подлому, с рук, кабы не нашелся некий доброжелатель, накропавший письмецо… и доносом как таковым не назовешь…»
Пришло не электронное – обыкновенное бумажное послание по обычной, старомодной почте. Конверт был подписан древней перьевой (где теперь сыскать-то такую) ручкой, адресован именно сюда, в «отдел внутренних дел», и содержал половинку листа из школьной тетради, на котором тем же пером кто-то печатными буквами вывел: «Проверте лодка покойного Чурова у шурина там кров конешно он и убил скоро продаст не найдете». Грамматическая ошибка наряду с нехваткой точек с запятыми и мягких знаков почему-то послужила аргументом в пользу правдивости содержащейся в тексте информации. От правила не рассматривать анонимки отступили – как-никак сигнал не о мелочи какой, а об убийстве – и маховик правосудия, скрипнув, совершил первый оборот.
«А ты, милок, думал – покрашу, быстренько сбуду, денежки в карман, и шито-крыто? Шалишь, брат… бензидин не обманешь… проба древняя, как мир, и столь же надежная – следы крови выявляет в миллиардном разведении. Утопил бы посудину – не нашли бы, а так – пожалте. Вот они, пятнышки синенькие… Пожадничал, сам говоришь. Все, все расскажешь, а потом, как положено: на остаток поганой твоей жизни – за решеточку… хотя, на мой взгляд, за такие дела надобно по-старому, око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Ведь убивал наверняка с умыслом, вот и клади, душегуб, головушку. Чтоб неповадно. Ибо кровь, как показал уже более современный анализ, принадлежит именно пропавшему владельцу яхты – твоему, мерзавец, зятю…»
Корявый навет отправился бы по прямому назначению множества таких же неподписанных – в архив, а еще вероятнее – в урну, но районные опера, посовещавшись, все же решили на всякий случай пошевелиться. Дополнительным и самым весомым аргументом в пользу такого нестандартного решения послужил факт наличия в участке двух стажеров, изнывавших от безделья и желавших не чихать от пыли в завалах старых дел, впустую протирая форменные одежки, а – работать, работать, работать!..
– Ну вот, молодежь, задача как раз для вас, начинающих, – начальник райотдела, по совместительству руководитель практики, вручил подружкам (а будущие юристы были симпатичными девчушками) свеженькое послание, – Для начала установите личность потерпевшего…
– А как же мы… – начала одна, – Здесь ведь только фамилия?
– А можно воспользоваться вашим компьютером? – предметнее подошла к вопросу другая.
Стажерка,
