неважные дела твои, Тихон свет Савельевич! Ох, неважненькие… прямо скажем, херовые делишки!»
Между тем проклятый список определенно содержит пока непостижимые для следственного рассудка нюансы. Брага с первых минут пытался выискать среди фамилий и дат какую-то если не закономерность, то привязку – к месту, времени, событию, но – тщетно. А ведь она есть, есть, надо только уловить, и тогда клубок пусть не развяжется в одночасье, так хоть ниточка-зацепка появится, а потом – дело техники, опыта, упорства, в конце концов!
Опыт, опыт, сын ошибок… А если интуитивная версия о «самопохищении» главного фигуранта все-таки ошибочна, то и продолжать-то он не сможет – идти некуда, впереди глухая стена и по бокам темно. Сереге опять звонили, намекнули на строгие меры в случае чего. Чего? Ясно чего… не найдешь ты, найдут тебя, и тогда уж мало не покажется – ни самому начальнику, ни уж тем более тебе, без пяти минут пенсионеру. И будешь ты уже не без пяти минут, а – тут же, мигом, как только выяснится: толку с тебя никакого. И пособие назначат отнюдь не такое, о каком ты, горе-сыщик, размечтался, а совсем, совсем другое… Неужели ошибся?
Именно это пришло на ум после ознакомления со слезными письмами отца-матери, точнее отцов-матерей – и Гуровы, и Демьянцевы, папа-мама Светланы, в один голос просят найти пропащих, твердя: ничегошеньки об их судьбе не ведают, подозревают самое худшее и надеются лишь на доблестных сыщиков. Получается, в самом деле канули не по своей воле? Ибо он, налоговый хват, наверняка знал, на что идет, заранее все продумал, приготовился залечь на дно… но женка его – молодая, слабая… просто женщина, в конце концов… она ни за что не удержалась бы, чтоб не сообщить матери: «Не волнуйся, мамочка, я жива-здорова…», нет, не удержалась бы – она же не разведчица какая-нибудь, а обычная баба, начинающий, блин, предприниматель. Хозяйка аптеки.
Двух годков не прошло, как стала владелицей, а до замужества – заурядная дамочка в белом халатике: «Позвольте ваш рецепт… получите лекарство, по одной три раза в день…» Выйдя за Гурова, и в Америку слетала, катались там весь медовый месяц (не помешало бы уточнить, где конкретно?), и брошки-колечки с неслабыми каратами заимела… Хапуга он все-таки. Ну, или взяточник, какая разница… А ты уж не завидуешь ли, дорогой? Не-е, ни в коем разе. Нечему тут завидовать…
Кстати, о ней, Светлане. Муж-то он у нее не первый, а уже второй – успела после института выскочить за какого-то парнягу и через пару лет развелась, можно сказать, сбежала – поколачивал ее благоверный. А кто он, куда делся? Мать говорит, так и не поняла толком, где доча откопала эдакое сокровище, знает лишь – Мишей кличут, Прудниковым… только какой-то эдакий он – для нее, матери, а Брага уже узнал – судимый, сидевший, и местонахождение его в настоящий момент неизвестно. А если это он, безобразник, организовал всю темную историю? Розыск объявлен, само собой, только когда еще разыщут? Сам ты – так бы и кинулся, искать-рыскать? Сколько их, таких искомых, ходят-бродят под носом, в ус не дуют? Ох, неважные дела, о-хо-хо…
Начальнику хорошо – выбрал из табуна лошадку
