отдела милиции, 50+.
ИВАН – на пенсии по инвалидности, иногда заикается, 20+.
САША – сын первого секретаря обкома КПСС, 20+.
КАМЕНОТЁС.
ВОЖДЬ.
ЧЕЛОВЕК С КАМНЕМ.
ЕЛЕНА ВАСИЛЬЕВНА – экскурсовод, 50+.
ПАРЕНЬ, ДЕВУШКА, ПОХМЕЛЬНЫЙ, ЖЕНА, УГРЮМЫЙ – туристы.
В каждом крае, области, отдалённом или ближнем районе есть на реке или озере свой высокий красивый утёс, который люди в округе называют где Иконостасом, где Стеной, а где и просто Верхним или Нижним камнем. Разумеется, есть такой утёс и в ваших краях.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая
Август 1957 года, погожий вечер. У подножья Стены зелёная поляна с шалашом, кострищем и зарослями багульника. Откуда-то сверху льётся красивая песня. Одна из тех, что поют люди, занятые любимым делом. С реки, из-под невысокого берега, поднимается Василь Иванович Йовченко, или, как его зовут за глаза многие люди, Вий. Вий останавливается и осматривает свой плащ.
ВИЙ. Серебрянка, точно, серебрянка! Сразу не отстиралась, теперь хрен ототрёшь. Жалко, плащ-то совсем новый. Два года всего отходил.
Пение прекращается.
ИВАН (Ивана не видно, слышно голос, который идёт сверху). Да я не специально. Я колер для лозунга наводил, а он жидкий получился. Вот и капает.
ВИЙ (кричит, задрав голову вверх). Думаешь если у тебя справка, так можно людей краской поливать?! Слезай со Стены не то сшибу камнем! Три тёщи те в подарок. (Набрасывает плащ на шалаш, кидает вверх камни.)
ИВАН. Не докинете. Здесь сорок метров вверх будет. Сам мерил.
ВИЙ. Тьфу бляха. Степанов! Степанов, ты где!
Со стороны реки идёт Степанов. В руке спиннинг, за плечом небольшой таймень.
СТЕПАНОВ. Здесь я, Василь Иваныч. Колесо подшаманил. До райцентра дотянем.
ВИЙ. Чего так кисло? Дотянем… А, шаман? Совсем не хочешь в район ехать?
СТЕПАНОВ. Я вижу, ты к тёщеньке в гости тоже не сильно торопишься.
ВИЙ. Да мне хоть к ней, хоть в гостиницу… Всё одно народ с делами набежит. К утру как раз и управлюсь.
СТЕПАНОВ. Так давай здесь заночуем? Я бы до солнца блесну покидал. А к шести я вас с Леной в сельсовет доставлю.
ВИЙ. А давай! Когда я ещё на свежем-то воздухе высплюсь. Это у тебя таймешка, что ли?
СТЕПАНОВ. Пока от машины шёл, кинул разок и нате – зацепился краснохвостый.
ВИЙ. Килограмм пять будет! Галя моя уху сварганит, вместе и похлебаем. Не пожалеешь для второго секретаря таймешонка?
СТЕПАНОВ. Бери. Я с утра ещё изловлю. А где Лена? Вроде ж с тобой на поляну пошла.
ВИЙ. Ей подружка сказала, что жарки второй раз зацвели. Побежала проверить. Когда только в облаках перестанет витать, ёшки-матрёшки?
СТЕПАНОВ. Сам не знаешь? Замуж отдадите и перестанет. Два года как школу закончила… Пора бы. Жених-то у неё есть?
ВИЙ. Не твоего ума дело. А ты Степанов, тож хорош, руль такой соплюхе доверил. Чуть не расхлестала нас к ядрёной матери!
СТЕПАНОВ. Да и причём тут Лена? Дорога, сам знаешь – все шофёра плачут. А чё это у тебя на плаще?
ВИЙ. Сначала показалось ворона обгадила. Думаю, хорошо даже…
СТЕПАНОВ. К прибыли?
СТЕПАНОВ. Замыть хотел. А хрена там, не ворона. Ванька серебрянку на меня опрокинул. Давно говорю: надо этого чудика в область отправить. В рубашке смирительной, в сумасшедший дом! А мазню его закрасить к лешему.
СТЕПАНОВ. Как закрасить-то, Василь Иваныч? Он же там не цветочки рисует. Вона чё. Эй, Вань, долго ещё на Стене сидеть собираешься?
ИВАН. Тебе что за дело, Петрович?
СТЕПАНОВ. Ты бы того, слез. Извиниться надо перед Василём Иванычем. Плащ ему замарал.
ИВАН. Перед Вием, что ли? Не, некогда мне.
СТЕПАНОВ. Ты слезай, внизу разберёмся. Зачем на всю округу орать?
ИВАН. Мне дотемна надпись закончить надо.
СТЕПАНОВ. Да закатилось уж солнце.
ИВАН. У
