просто стараюсь придать своему описанию поэтичности.
– Е-мое! – только и выпалил он при виде меня, сидящей с улыбкой на лице на краю простыни, расстеленной на полу у окна.
Эта картина явно застала его врасплох. Нахмурившись, он все же осмотрел меня с явным удовольствием, после чего поглядел снисходительно, как на врага, преклонившего перед ним колени. Все это явно казалось ему странным: и простыня, и свечи, и мой вид, однако он улыбнулся. Улыбнулся неотразимо очаровательно.
– Привет, – поздоровалась я карамельным голоском.
– Это еще что такое? – недоверчиво спросил он.
– Я приготовила для тебя нечто особенное.
– Ты? – вздрогнул он, не веря своим глазам.
– Ага, – кивнула я и указала на простыню, расстеленную на полу. – Прошу.
– Зачем это? – удивился он.
О боже, ну почему он задает такие глупые вопросы, если все и так очевидно? Я изо всех сил старалась не потерять терпение.
– Будем вместе ужинать, – объяснила я.
– Где остальные? – спросил он.
– Мы одни.
– То есть как?
– А вот так, черт побери! – раздраженно выпалила я, но тут же вновь приняла позу кроткой невесты и натянула на лицо приятную улыбку. – Я лишь приглашаю тебя сесть и поужинать со мной.
Он шагнул вперед, изумленно выгнув брови и пристально оглядывая комнату.
– Уж не заложила ли ты мину под столом или где-нибудь еще? – фыркнул он.
– Нет, дурачок, – глупо хихикнула я. – Мы просто… посидим.
Он сел напротив меня. Я тоже села, целомудренно скрестив ноги и приняв такую позу, чтобы короткое платье открывало как можно больше, но в то же время чтобы не было видно нижнего белья. Я взяла бокал вина и отпила глоток. Мне вдруг стало смешно; я чувствовала себя как на съемках порнофильма, хотя, конечно, ничем таким заниматься не собиралась…
– Сегодня у нас на ужин твое любимое блюдо, – объявила я, отпивая еще глоток. – А именно – тако.
Он посмотрел с легким подозрением.
Мы привыкли к этой странной, но жестокой игре в жениха и невесту, в искренность которой не верил ни один из нас, но сейчас я ничем не выдавала своих двойных намерений, а вела себя просто как девушка, которой он и впрямь нравится.
– Я удивлен, – признался Эган.
Я с гордостью кивнула, поднесла бокал ко рту и снова отпила. Это движение было таким нарочито медленным, изящным и чувственным, что я сама не поняла, откуда что взялось. На миг я испугалась, что выгляжу насквозь фальшивой, как крокодил в балетной пачке, но Эган не сводил взгляда с моих губ. Затем, смутившись, посмотрел мне в глаза.
– Согласись, я неплохо выгляжу, правда? – сказала я, самонадеянно улыбаясь.
– Ты всегда выглядишь одинаково.
Он взял бокал и сделал долгий глоток. Затем поставил бокал на тарелку и облизал губы. Я сделала то же самое, слегка наклонившись
