видели, – ответил ребенок.
– Что видели?
– Видели, вели ее двое под руки, а она голая.
– Что, совсем голая?
– Да.
– А где ее одежда была?
– Ее парни несли.
– Что несли?
– Несли черное кожаное пальто, черную кофту, юбку черную, туфли черные, черные колготки.
– Да, ладно! Все черное! А парни во что были одеты?
– В черные кожаные куртки.
– То же черные?
– Да.
– А как они выглядели?
– Высокие, здоровые, лысые.
– Издалека видел ?
– Нет, не очень.
– Место покажешь?
– Да.
Костин отошел в сторону к сотрудникам ПДН: «Не радуйтесь, хрень какую-то несет. Одежда не сходится, все черное как в страшной сказке, время не соответствует объективным данным. Педагога найдите, допрашивать его нужно, на место выезжать, и Ермаша ищите, его тоже допрашивать нужно».
Через сорок минут появился педагог, Костин записал в протокол показания Силантьева и выехал вместе с ребенком, его матерью и педагогом, а также понятыми на кладбище.
– Здесь, – остановил участников следственного действия Силантьев на грунтовой дороге через кладбище, в стороне, дальней от автовокзала.
– Ты уверен? – переспросил Костин.
– Да, – ответил Силантьев.
– Ты отсюда разглядел, какую одежду несли парни в руках?
– Да.
Замерив расстояние до развилки тропинок в сторону могилы Завгаева, Костин объявил участникам следственного действия, что оно равняется 140 метрам.
Когда вернулись, в отделе по делам несовершеннолетних уже сидел малолетний цыган Калмыков Ермаш с матерью. Он был недоволен, что его оторвали от повседневных дел, и находился в негативном расположении духа.
– Привет, – обратился к нему Костин, – Диму Силантьева знаешь?
– Знаю, он дурак – недовольно буркнул Калмыков.
– Почему дурак?
– Он милостыню просит.
– Ну ты же тоже просишь?
– Нет, я не прошу, а он собирает и мороженое покупает, дурак.
– Ну, а ты что?
– Я лучше хлеб куплю.
– Так ты же не собираешь милостыню?
– Я нет.
– Ладно, с Димой были на кладбище сегодня утром?
– Да, были.
– Кого видели?
– Бомжа видели, дядьку Зикеева, он нам рассказал, что на могиле голая женщина мертвая висит.
– Вот так, да? А вы что?
– Мы побежали смотреть.
– Видели?
– Видели, но когда милиционеры шли, мы убежали.
– А раньше видели, чтобы эту женщину кто-то вел по кладбищу?
– Нет,
