ом, если бы жена повод к ускорению не дала. С чего все началось? Прилетаем с Дальнего Востока в отпуск на родную батьковщину, под Тулу. Нас встречают самоваром с пряником, вечером ‑ стол для всей родни. И тут моя жена заверяет маму дорогую, что у нас проект. Может и не тот, за который аукционы назначают. Но готовься, мама, в очередной раз бабушкой стать. Даже для меня это новостью оказалось, хотя кредитов для погашения супружеского долга не брал. Посторонних не допускал, сам справлялся. Тут поцелуи, обнимашки, радости у женщин до слез. Я в глазах тещи приподнялся: у нее у самой трое дочерей. А на утро после застолья жена заявляет. «Дорогой, ошиблась я. Еще вчера все казалось как надо, а к утру оказалось, что не надо». Чего тут непонятного? Ошиблась жена в диагнозе. Верю, будут еще дети, но не через три четверти года, как она вчера заявила, это точно.
Треть месяца пробездельничали по причине уважительной. А потом начался для меня медовый месяц посреди семейной жизни. При любой возможности. А с возможностями-то и были проблемы. Гостили не только мы, но и семейная родня многочисленная. Особенно племянники партизанили. Допускаю, что в какой-то момент кто-то из них случайно подсмотрел за процессом, и потом дети за нами целенаправленно слежку вели. А может из-за той скорости, с которой они передвигались по дому и участку, иногда казалось, что могут одновременно находиться в двух разных местах. Никак не уединиться, а нам срочно надо, чтоб в погрешность вписаться.
В доме ‑ вообще без вариантов. За домом ‑ хозпостройки, огород и в конце участка старый домишко довоенной еще постройки. Давно бы снести, да бережливость сельская: туда старую мебель, вещи ненужные, пылесосы поломанные сносили. Хотя думаю, отговорки все это. В домишке приютили самогонный аппарат промышленной производительности. Теща самогоном приторговывала. И для тестя убежище. Он совсем выпить не любил. Только «дегустировал»: дней по пять, по семь подряд. Так теща его на этот период «обострения» определяла туда на жительство.
С вечера жена припрятала там чистое постельное белье. Утром, пока малышня спала, взяли по тяпке и пошли картошку пропалывать. Жена в цветастом купальнике, я в плавках. С первой борозды уединиться не получилось. Теща все охала да ахала, на зятя нарадоваться не могла: полный дом баб деревенских, а зять картошку окучивает. Если бы мне не надо было срочно ее дочь окучивать, видал бы я эту картошку! Уединились после второй борозды. Тут-то и произошел необычайный катаклизм. Предупреждала теща, что муж ее крыс, во времянке проживающих, разве что пить самогонку не научил. Человека они не боятся и ведут себя по-хозяйски. В результате из трех предметов одежды, брошенных на пол, остались только женские цветные плавки от купальника. Остальное себе крысы в норы утащили. Жена от такой новости на диван запрыгнула вместе с ногами. Я и сам не сильно обрадовался. А выход из положения надо срочно искать. Забеспокоится теща, куда мы пропали, искать нас пойдет. А мне, кроме как в самогонный аппарат, завернуться не во что. Жена в простыню укуталась, и ни на пол наступить босиком, ни мне простыню отдать категорически отказывалась. В добавок ко всему ‑ авария у меня, из-за которой в бане мужикам есть за что подержаться, чтобы не упасть. А как иначе? Гетера римская разгоряченная в тогу закуталась. Выражаясь словами дочери, из садика принесенными, «тут секасом пахнет». Где же тут успокоишься? Труселя женские помогли. Напялил их на себя, плавочки в цветочек, да на три размера меня шире ‑ жена смеется, а я за ней. Отвлеклись от проблем, и я рысью по огороду в дом. Себя переодеть, да жене что-нибудь сменное принести.
На бегу труселя одной рукой придерживаю, по сторонам озираюсь: соседские огороды рядом. А мужику в деревне в цветных женских трусах пробежать, все равно, что милиционеру по Красной Площади в стрингах пройти. Проскочил открытое пространство и в дверях нарываюсь на тещу. Загородила теща тазом дверной проем так, что не втиснуться. Второй таз с варениками в руках держит, да как заголосит: «Зятек, дорогой, что ж ты так на солнце перегрелся! Смотри, что ты на себя напялил!» Взрослые на вопли прибежали, понять ничего не могут: мужик перед пожилой женщиной скачет, женские трусы руками придерживает. Откуда сестра жены прогресса набралась не знаю, но разрулила ситуацию. «Мама, не мешай Феде заниматься с Машей ролевыми играми». Во вляпался советский офицер! Но что только не сделаешь ради любимой женщины. Понял, что кроме меня только один человек адекватен ‑ сестра жены. Оттащил ее в сторону, прояснил в двух словах. Спасать мою жену надо, а то она своим писком всех крыс распугала, уже здесь ее слышно.
Успокоили тещу. А от сестры мне жена комплемент передала. Говорит, продвинутый у тебя Федор, не то что мой, детей делать умеет, а вот фантазией не блещет. Ну и самое главное: защита нашей диссертации прошла блестяще. Опять же спасибо сестре Машиной. Не знаю, как они с Машей устроили, но каждый день до конца отпуска была возможность диссертацией заниматься. Через девять месяцев теща получила очередную внучку, всего одну лишнюю неделю за Машу попереживала. И в выборе крестной матери сомнений у нас не было…
А в планах ‑ следующая диссертация, про наследника…
Ошибка
