выглядел полупустым. Хотя зимой в Сибири просто так по улицам не особо ходят в такие вечера. Только если дела какие есть. А когда в деревне стоят вооружённые чужаки с автоматами, лишние дела стараются себе не придумывать. Но иногда то в одном, то в другом дворе люди выбегали из домов – то в сортир, то в сарай. Отличить чужих от местных было не так сложно. Деревенские носили валенки и ватные куртки, у пришлых были сапоги и камуфляж, и не какой-то, а единообразный. Впрочем, многие из них уже, видимо, разжились у местных меховыми шапками. Но штаны у всех были одинаковые. Да и автоматов у местных быть не могло. А некоторые из этих даже в туалет бегали с оружием.
В одном из дворов лежала туша лошади с воткнутым в неё топором, укрытая снегом, как ватным одеялом. Отрубленная нога, похожая на бревно, торчала из снега рядом.
Никаких часовых не было заметно. Поэтому Семён Плахов, старший из дозора, помня приказ – разузнать как можно больше, решил послать несколько проверенных бойцов подойти поближе. Сашки среди них не было. Видимо, командиры – и всего отряда, и дозора – до сих пор думали, что не вполне надёжен. Может, по выражению глаз, а может, по тому, как пальцы парня сжимали винтовку, они чувствовали, что на него можно положиться, только когда он под чутким руководством.
Минут через пять один из посланных «на передовую» вернулся.
«Вон там, – наполовину жестами передал свою мысль Волков, появившийся из-под земли, как снежный человек. – Баня. Парится какой-то из ихних. Сейчас сцапаем».
Сашка действительно увидел в той стороне одиноко стоящую постройку. Над ней тоже поднимался дымок, но для дома она была слишком маленькой. Кругом было темно, свет в её единственном окошке не горел.
«Нет, – возразил так же, движениями рук и мотанием головой, Плахов. – Не идём. Опасно. Лучше ещё подождать».
И Сашка догадался, почему. Кто знает, сколько их там внутри в предбаннике сидит, водку пьёт и в карты играет? Может, все человек десять.
Конечно, разведчики их одолеют. Но будет много шума, а если и не будет, то потом другие «сахалинцы» найдут кровь и следы борьбы. А на посёлок идти рано. Вшестером против семидесяти или шестидесяти негодяев – это без шансов.
Они прождали ещё пару часов, прячась от ледяного ветра, – половина в развалинах давно сгоревшего магазина, половина метрах в ста от него, в железной бытовке, оставшейся после каких-то рабочих. Наблюдение не прекращали ни на минуту, сменяясь каждые полчаса.
И вдруг удача им улыбнулась. Было уже совсем темно, хоть глаз выколи, но у Волкова был не только ночной прицел, но и тепловизор, настоящий армейский, добытый мстителями как трофей в битве за столицу. Даже удивительно, как ордынцы могли заставить ещё пятьдесят-шестьдесят лет назад сделанную штуку работать. Не могли же они производить такое до сих пор. Или покупать где-то.
Волков увидел, как по улице движется одиночный силуэт. Человек шёл быстро – явно на лыжах. Но то и дело останавливался,
