style="font-size:15px;"> Кирилл (он всё-таки не может удержаться от многозначительности). Скоро поймешь.
Из сада возвращается Марина. Она с удивлением смотрит на Кирилла.
Надежда. Кирилл, это наша дочь Марина. Маринка, подойди. Из далекой, несправедливой ссылки возвратился наш старый друг, самый близкий мне и папе человек – Кирилл… Прости, я вдруг забыла твое отчество.
Кирилл. Петрович.
Надежда. Кирилл Петрович Трофимов. Люби и уважай его, как мы с папой любим его и уважаем. Он заслуживает и любви, и уважения!
Марина подает руку.
Кирилл. Так вот ты какая, Маринка! Похожа сразу на мать и на отца. А еще говорят, что ген – неприличное слово! (Оборачивается к Белогорову.) Родилась в тридцать девятом?
Белогоров. В августе тридцать девятого.
Тарасовна (она явно ощущает важность момента). Кушать подано! Пожалуйте к столу.
Надежда. Кир, ты сюда, на почетное место. Ты напротив, Леня.
Рассаживаются. Белогоров открывает шампанское, разливает в большие фужеры.
Белогоров. Первый тост – за тебя, за твое появление у нас.
Кирилл (смеется). За мое воскрешение из мертвых?
Белогоров (не признавая ироничного тона, горячо). За ту радость, что нам доставило твое появление, за счастье знать, что ты живой и здоровый!
Надежда. За тебя, Кир, за тебя! (Залпом выпивает шампанское, за ней – остальные.)
Марина. Мама, ты никогда так не пила!
Надежда. У меня никогда не было такой радости, как сегодня, дочка. Сегодня ты увидишь свою маму пьяной.
Кирилл. Я бы предпочел видеть тебя трезвой, Надя.
Надежда. А я уже пьяная! Я пьяная оттого, что ты здесь, что я могу на тебя смотреть. Любоваться могу. Оттого, что ты такой, как раньше, ну, ни капельки не изменился, только пополнел немного!
Белогоров. А я растолстел, как видишь.
Кирилл. В меру возраста.
Белогоров (похоже он заразился резонерством Кирилла). Настоящий возраст измеряется не годами, а событиями. Ошибками, горем, радостью…
Кирилл (радостно подхватывает предложенный тон). Теперь ты понимаешь, почему я мало изменился? Меня заботливо оберегали от событий, радостей я не припомню, а горе было всегда – и такое однообразное, что мы к нему привыкли.
Надежда. Я хочу пить! И тост теперь скажу я. Налей шампанского, Леня!
Белогоров (с состраданием смотрит на жену). Может, не будем торопиться, Надя? Ты бы поела…
Надежда. Нет, будем торопиться! Прошу всех встать. Я пью за Кирилла, за нашего Кира, за самого хорошего человека, которого я знала. За умного, доброго, пламенного Кира, красивого и нежного, в которого я была без памяти влюблена – и думала, что уже никогда не увижу. А он вернулся, такой же красивый и необыкновенный, – вот он. Пьем за тебя, пьем до дна!
