и положат на него. Потом за дело возьмется Ивар. Умерщвление королей – его ремесло. Часовой мне сказал, что присутствовал при казни мунстерского короля. Люди Ивара все затягивали веревку, и на шее у ирландца вздувались жилы, и он призывал проклятия всех святых на голову Рагнарссона. А потом захрустел и сломался на каменной плите хребет. Они все это помнят.
Но на завтра Ивар готовит нечто новое. Мне сказали, что он припас эту казнь для того, кто убил их отца, для Эллы, короля Нортумбрии. А теперь пираты сочли, что я заслуживаю ее не меньше.
Меня выведут и уложат ничком на алтарь. Ивар приставит меч к спине. Потом… Ты ведь знаешь, ребра крепятся к хребту и вместе с ним образуют клетку. Ивар отсечет их все до единого, начиная с нижних. Говорят, меч ему нужен только для первого надреза. После он берется за молоток и зубило. Перерубив же все кости, срезает плоть, а потом сует руки внутрь и выдергивает ребра.
Надеюсь, что к этому времени я умру. Говорят, можно продержать человека живым до этой минуты, если не резать слишком глубоко. Но сердце обязательно разрывается, когда вынимают ребра. Покончив с этим, из спины выдирают легкие, а ребра выворачивают, как крылья ворона или орла. Они так и называют это дело: вырезать кровавого орла.
Хотелось бы знать, что я почувствую, когда к моей спине прикоснется меч. Знаешь, пастушок, мне кажется, если дотерплю до этой минуты, не сойду с ума от ужаса, дальше будет легче. Но ощущать кожей холодную сталь еще до всякой боли…
Вот уж не думал – не гадал, что смерть моя будет такой лютой. Я защищал мой народ, выполнял все клятвы, заботился о сиротах.
Известно ли тебе, юный керл, что произнес Христос, когда умирал на кресте?
Проповеди отца Андреаса обычно касались лишь добродетелей и необходимости жертвовать Церкви. Шеф молча помотал головой.
– «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»
Король надолго умолк.
– Впрочем, я понимаю, почему Рагнарссон так поступает, – произнес он наконец. – Ведь я тоже король, знаю, что нужно его людям. Армия викингов пережила нелегкие месяцы. Они намеревались здесь лишь размяться, а потом пойти на Йорк и ударить всерьез. Так бы и вышло, не учини они расправы над твоим приемным родителем. С тех пор они ничего не добыли, рабов взяли мало, сражались за каждого бычка. А теперь… Пусть говорят что угодно, но их уже намного меньше, чем было две ночи назад. Многие их товарищи умерли от ран, многие сидят и ждут гибельного загнивания плоти. Без знатного зрелища войско упадет духом и корабли отчалят в потемках. Ивару нужно представление. Торжество. Казнь. Иначе…
Шеф вспомнил предупреждение человека, втолкнувшего его в загон.
– Не слишком откровенничай, повелитель. Они хотят, чтобы ты говорил, а я слушал.
Эдмунд издал лающий смешок. Солнце почти скрылось за горизонтом, хотя долгие английские сумерки еще держались.
– Так слушай же. Я посулил тебе сокровища Редвальда, если прорвешь оборону викингов, и ты выполнил задачу.
