на обочине уже не дымится. Основное войско уходит. Мы слишком медленно ползем. У йоркширцев полно времени, чтобы зайти и сзади, и спереди.
– И как бы ты поступил, малолетний обидчик Ивара?
– Я бы перестроился правее и дальше так и ехал. Они, возможно, ждут, что мы подадимся влево, щитами к деревьям, за которыми может быть засада. Едем к ручью. Когда доберемся – трубить во все рога и мчаться, как на приступ. Если там никого нет, мы будем выглядеть глупо. Если засада, то мы ее снесем. В любом случае надо пошевеливаться.
Бранд с некоторым раздражением покачал массивной головой:
– Ты, малый, не дурак. Правильный ответ. Но это ответ слуги твоего одноглазого покровителя Одина, Предателя Воинов, а не карла Великой армии. Наша задача – подбирать отставших, чтобы никто не угодил в руки англичан. Змеиному Глазу плевать, что в лагерь каждое утро бросают головы. Зато обеспокоены люди. Они считают, что важен каждый из них – плохо, когда кого-то убивают случайно, а не в бою. Если сойдем с дороги, то можем иного и потерять, а его товарищи потом обязательно хватятся и спросят. Придется рискнуть – будем ехать, как ехали.
Шеф кивнул, снял со спины щит, продел руку под ремень и стиснул рукоять за умбоном. Сзади донесся шорох и лязг: сто двадцать пять человек взяли оружие на изготовку и тронули коней. Шеф понимал, что Бранд натаскивает его и приучает мыслить, как подобает вождю. Он не огорчился из-за отвергнутого совета.
Но в глубине души он боролся с мыслью, что эти мудрые мужи, эти великие и опытные воины ошибаются – и славный Бранд, и Ивар Бескостный, и даже непревзойденный Змеиный Глаз. Они поступают неправильно. Эта неправильность сокрушила не только крохотную Восточную Англию, но и все королевства, против которых выступили норманны.
Однако Шеф, бывший некогда трэллом, прикончивший двух человек и ни разу не стоявший на линии боя дольше десяти ударов сердца, все равно был уверен, что лучше знает, как выстроить армию.
Открылось ли это в видениях? Было ли это знание, как постоянно намекал ему Бранд, послано из Валгаллы Богом Отцом, Изменником Одином, Богом Повешенных, Предателем Воинов?
«Какой бы ни была причина, – подумал Шеф, – будь я воеводой, то устраивал бы привал по шесть раз на дню и трубил, чтобы на флангах и в тылу знали, где я нахожусь. И с места бы не сошел, пока не услышал бы ответный зов».
Еще лучше, если бы каждый знал точное время, когда прозвучит труба. «Но как это сделать, если нам не видно друг друга? Откуда черные монахи в монастырях знают, когда служить службу?»
Шеф размышлял об этом, пока ехал среди деревьев. На тропу уже ложились тени. Все эти дни юношу одолевали разнообразные идеи, мысли о трудностях, которые казались неразрешимыми в его эпоху. Так и чесались руки вновь взяться за молот и поработать у горна. Казалось, он скорее выкует решение на наковальне, чем выносит его в голове.
Впереди на дороге стоял человек. Услышав топот копыт, он обернулся и опустил меч, когда узнал ехавших.
– Я Стуф, – назвался он. –
