В голосе отца слышалось разочарование, но усилием воли он подавил его. Он чуть было не лишился сына. То, что Тревор оказался на волосок от гибели, напугало непреклонного Джорджа Рула. Теперь он боялся снова потерять сына, хоть и не в физическом смысле. Он осознавал, что так и случится, стоит ему лишь попытаться указывать Тревору, что делать. – И где же ты планируешь начать?
– В Техасе.
– В Техасе! Мог бы с тем же успехом сказать, что на другой планете.
Молодой человек рассмеялся:
– Ты, конечно, слышал о строительном буме, охватившем Солнечный пояс[1]. Сейчас там кипит работа, но все еще есть участки земли, ждущие своего часа. Я выбрал маленький городок рядом с Далласом, Чэндлер. Он быстро развивается, и я собираюсь вложить средства в этот рост.
– Но тебе же потребуется стартовый капитал.
– Я ожидаю поступления средств из морских войск.
– Вряд ли этого будет достаточно, чтобы начать собственное дело.
Тревор в упор посмотрел на отца:
– Во сколько бы обошлась тебе адвокатская степень Гарвардского университета, отец?
Джордж Рул кивнул:
– Я все понял.
Он протянул руку и обменялся с сыном крепким рукопожатием.
– Спасибо.
Впервые на памяти Тревора отец заключил его в крепкие объятия.
Позднее тем же вечером молодой человек собрал свои вещи и в последний раз вытянулся на больничной койке. Он был слишком взбудоражен, чтобы спать. Ему в жизни выпал второй шанс. Первую возможность он не использовал должным образом, но со второй, которая должна начаться завтра, он не совершит такой промашки. Больше никаких потраченных впустую лет. Теперь у него в жизни есть цель.
Тревор потянулся к зеленой металлической коробке, которая всегда находилась у него под рукой. Письма истерлись по линиям сгибов, а по краям обтрепались. Он выучил все двадцать семь посланий наизусть, но ему доставляло особое удовольствие рассматривать изгибы и завитки изящного женского почерка. Он взял одно письмо из стопки, и выбор его был не случаен.
«…Ты прекратишь водить дружбу с этим твоим Ловеласом. Судя по твоим рассказам, он относится к тому типу мужчин, которых я ненавижу. Считает себя Божьим даром женскому роду, не так ли? Даже если ты и говоришь, что он красив, как дьявол, я знаю, что он бы мне не понравился…»
Тревор аккуратно сложил листок и убрал его в конверт. Ему еще долго не удавалось заснуть.
Она оказалась красавицей.
За последние несколько недель он видел ее много раз, но так близко – впервые. И такое продолжительное время. Возможность рассмотреть ее черты он счел особой привилегией.
И через тысячу лет Тревор не сумел бы описать цвет ее волос. Слово «светлый» не подразумевало более темные сияющие прядки, скрывающиеся в общей массе. Не была она и рыжеволосой. Определение «рыжеватая блондинка» также не соответствовало
