подробно, вспомнить малейшие детали, то есть вероятность, что получится составить в голове полную картину, разобраться.
Получить шанс на спасение.
Ведь у каждого должен быть шанс, верно? Это тоже мама говорила, и вот тут я с ней полностью согласна.
… Все началось весной, в конце марта. Вернее, глобально-то началось, конечно, намного раньше, но именно с двадцать шестого марта пошел отсчет событий. Возможно, в тот день еще существовала вероятность все изменить, но мы ею не воспользовались.
А скорее всего, даже тогда было уже поздно.
– Лора! – голос Юры вибрировал от счастья. Кажется, он так не радовался, даже когда я согласилась выйти за него замуж. – Ты что, не поняла еще ничего? Или ты не рада?
Лора – это производное от Лауры. Так меня назвали родители, и в этом нет ничего особенно удивительного. Я родилась в Казани, а там часто дают детям необычные имена, особенно детям от смешанных браков (как раз мой случай, папа у меня русский, а мама – татарка). В Казани (и в целом в Татарстане) никто не удивляется, когда слышит имена вроде Эвелины, Венеры, Луизы, Альбины, Рафаэля или Альфреда. Лаура – в том же ряду.
Но в моем случае имя быстро переродилось в Лору, и мне хотелось официально закрепить эту перемену, только мама отговорила: возникнет путаница, придется менять слишком много документов, то и дело нужно будет подтверждать, что Лаура и Лора – один и тот же человек. Да и в целом имя Лаура ей очень нравилось, мама никогда не называла меня Лорой.
Я решила, что эти сложности со сменой документов мне ни к чему. А потом окончательно выбросила эту идею из головы, потому что отправилась учиться в Быстрорецк (если честно, университетов и институтов много и в Казани, но мне захотелось перемен, самостоятельности, приключений), вскоре встретила Юру, с головой окунулась в наш бурный и прекрасный роман и вышла замуж.
В тот мартовский день, когда Юра сообщил мне потрясающую новость, мы с ним стояли в тесной кухне нашей маленькой квартирки на шестом этаже девятиэтажного дома. «Зато своя» – этими двумя словами исчерпывались все достоинства нашего жилища.
Девятиэтажка торчала в ряду своих братьев-близнецов на окраине города. Летом тут было пыльно и жарко, мало зелени и много машин. Зимой дворы заваливало снегом, и сломанная «семерка» нашего соседа, что стояла у подъезда, превращалась в гигантский сугроб, оттаивая уже по весне (вместе с пластиковыми бутылками, собачьими какашками, упаковками от чипсов и прочими «подснежниками»).
Я люблю Быстрорецк, это большой город, шумный и оживленный, как и положено крупному мегаполису. Мне нравится смотреть на руку Быструю, что пронзает его серебристо-синей стрелой, я люблю гулять по старому центру, мне нравятся размах Быстрорецка и его беспокойный характер. Но спальные районы нагоняют на меня тоску. Безликие строения, захламленные балконы, однотипные детские площадки, ряды машин, припаркованных возле домов…
Тут можно всю жизнь прожить, не зная, кто обитает в соседней квартире. На тебя обратят внимание, только если ты затопишь квартиру этажом ниже или будешь бузить и орать
